ладно, времени мало.
Вперед вышли Беня и Матвей. Беня держал в руке бутылку пива. Я ощущал и отчаяние, и злобу. Вынул из кармана пистолет, передернул затвор. Беня и Матвей остановились.
– Во как! – изумился Куребай. – Травматический?
– Чтобы сделать дырку в твоем деревянном лбу и гвоздя хватит, – скривился я. – С игрушками не ходим.
Если достал оружие- стреляй, вспомнил я золотое правило. Направил ствол в сторону Бени, особо не целясь, выстрелил в бутылку. Только бы разбилась, не подведи, травмат.
Зарегистрированное по всем правилам оружие самообороны не подвело. Выстрел прогремел, словно из пушки, бутылка в руке Бени разлетелась на сотни осколков. Все отпрянули, замерли.
– А ты действительно зубастый окунь, а не карасик, – глядел исподлобья Макар.
– Сомневался, Мегрэ?
– Признаться, да. Только и мы не робкого десятка.
Я отступил в сторону, чтобы видеть всю бандитскую свору. Но отчетливо понимал – шансов выбраться живым и здоровым нет. Репей же, поднявшийся наконец с земли, был совершенно спокоен.
Макар взмахнул рукой и из кустов выползло еще несколько квадратных мужиков, у одного из них было короткое помповое ружье.
Да, это конец. Очередная моя авантюра закончилась крахом. Что ж, проигрывать тоже надо уметь. С гордо поднятой головой.
Однако умирать не хотелось ни каким образом. Может, попытаться убежать? Нет. Все равно найдут и позор на всю жизнь. В обойме осталось семь патронов, буду отстреливаться до последнего. Ха, резинками много не настреляешь, а у того дяди в помпухе, наверняка жиган заряжен.
Я уже собирался вскинуть пистолет и пустить каучуковую пулю в ухмыляющуюся физиономию Макара, но тут кусты сзади зашуршали и в загон ворвались… еноты, приятели моего «импресарио», а с ними еще человек десять таких же псовых существ. Они были с цепями, палками, огромными охотничьими ножами.
От неожиданности Макар сделал шаг назад, наступил на ногу мужику с ружьем, тот отпрянул, раздался выстрел. Нет, это была картечь, сверху осенним листопадом осыпались березы и тополя.
И началась битва, какой позавидовал бы Дмитрий Донской. Сколько она продолжалась, не помню. От перенапряжения ноги мои сделались ватными. Я сел, прислонившись к дереву, и тупо наблюдал за баталией.
Враг был повержен. Кто смог, убежал (Беня и Матвей первыми), остальные стонали в скрюченных позах. Куребай лежал на спине, по-тараканьи поджав руки и ноги. Над ним с камнем в руке навис Репей.
– Убью, гада.
– Не надо, – умолял Макар.
– Чтобы запаха твоего и твоей банды в нашем районе никогда больше не было, уразумел?
– Ура-разумел.
– Убирайся!
Идти окровавленный Куребай не мог, пополз в кусты.
Я
