пути-дороги,Не проехать, не пройти,
Без участия, подмоги
След пропавший – не найти!
Может, мне завыть белугой,
Может, с ней захохотать?..
Ни вожжами, ни подпругой
Норов злой не удержать!
Вдруг затихла, став послушной…
Утром глянь-ка из окна:
Оглушив молчаньем душу,
Наступила тишина.
Бесноватая подруга
Стала кроткой, как дитё…
Занесённая округа
Снова впала в забытьё.
ЧЁРНАЯ КОРОВА
Очерчен летний деревенский день
от утренней и до вечерней зорьки…
Колдуют руки бабушки моей
у вымени, а вымя горячей,
чем молоко в серебряном ведёрке.
Петух с насеста жёлтый глаз косит
на яркие горошины косынки:
его бы воля – выклевал горох,
да бабка бдит, а свет уж больно плох
от старой, проржавевшей керосинки.
По хлеву тени тут и там снуют,
по сеновалу прошуршали мыши…
Вздыхает Ночка – шумно, тяжело,
и кажется, что слышит всё село,
как струи бьются и стучат о днище
Ведёрка с васильковым молоком;
а бабушка – ну чисто чародейка!
Руками, обнажёнными по локоть,
являет удивительную ловкость:
– Из-под коровы… свежее… испей-ка!
Парной глоток – как первый поцелуй,
как разговор и откровенье с Богом…
А рядом ночка, спелая от звёзд,
роняет в рожь кометы рыжий хвост,
коровой чёрной дышит за порогом…
ЗАХОЛУСТЬЕ
Тихое наше с тобой захолустье,
Хмель – по забору, кусты бузины…
Только полшага от счастья до грусти,
Только чуть-чуть – от зимы до зимы.
Царство полыни и жгучей крапивы,
Всей-то забавы – на звёзды смотреть…
Мы почему-то с тобой ещё живы,
Мы почему-то с тобой ещё есть!
Ты – этот клён, пожелтевший до дрожи,
Я – эта липа у самых ворот,
Дни нашей жизни бывали погожи,
Но были и вовсе – наоборот.
Тикают ходики – тем и счастлИвы,
Сад облетает до сущности, весь;
Звёзды над нами – огромнее сливы,
Падают в руки – и хочется съесть!
Щурится дом слеповато окошком,
Пепел забвенья на крыше лежит,
Здесь одиночество – ласковой кошкой,
Здесь тишина громким эхом звенит.
Эй, захолустье!.. На клумбах – петуньи,
В доме на окнах клубится герань…
Счастье в – простом, это тихие будни,
В коих меж днями стирается грань.
ТИХОЕ СЧАСТЬЕ
Мы
