договором между ним и тобой, – лицо княжны не выражало ровным счетом ничего. Не было страха, почтения, даже любопытства. И возраст. Вождь гуннов понял, что видит перед собой умудренного в битвах и годах воина. Вовсе не молодую деву. Почему Джумир не выдал дочь замуж? Мундзук знал ответ. Княжна посвятила себя служению Тенгри. Тенгри дал ей великую силу. Когда наследник аланов погиб во Фракии, девочка изувечила собственное тело в знак скорби по брату. И больше не могла родить детей. Верховный жрец Тенгри ата-кам гуннов медленно кивнул: «Такая сила нужна твоему народу».
Жизнь заложника у гуннов проходила просто и понятно: мужчина – такой же воин, как и все. Любой воин занимался выучкой, оружием, охотой. Только на войну заложников не брали – оставляли в становище. Знатная заложница считалась как бы дочерью вождя. К ней приставили двух старух, под их присмотром она делала все, что положено женщинам: пряла шерсть, ткала, шила, готовила, вышивала. У нее попытались забрать коня. Тамира крикнула, что никто не сможет сесть ему на спину. Многие пробовали. Раз за разом огненно-рыжий жеребец сбрасывал всех, невзирая на знатность рода и опыт наездника. За княжной закрепилась слава колдуньи. Полезная слава. Выезжать куда-то далеко ей не разрешили, так она верхом носилась кругами. Пыль стояла до небес. Мундзук позвал ее к себе, отчитал по-отечески.
– Я делаю так, чтобы конь не застаивался. Мне надо его выезжать. Я никуда не исчезну, не сбегу, потому что для меня договор между моим народом и твоим священен. Если тебе не нравится, что я скачу вокруг становища, позволь мне выезжать куда-нибудь. Даже пусть сопровождают меня, – упрямая девица тряхнула косами. Недовольно звякнули подвески. – Если бы я хотела сбежать, меня бы никто не остановил, – последние слова она произнесла так тихо, что услышал только вождь.
– Хорошо. Мой сын и его товарищи будут сопровождать тебя.
– Ты не боишься нанести ему урон?
– Сделай так, чтобы этого не произошло.
Тамира склонила голову в знак подчинения. В сопровождающие угодил младший сын Мунздука, а его товарищами оказались такие же как Тамира заложники. Многие племена присылали сыновей: алеманы, готы, греки, фракийцы, сарматы, словены – народы, по которым прокатилась война с непобедимыми кочевниками из-за далекого Меотидского моря. Заводилой в этой разношерстной компании, конечно же, ходил молодой гунн:
– Меня зовут Аттила, – его черные глаза лучились усмешкой. Или насмешкой? – Я назван в честь великой реки Итиль, что питает колыбель моего народа. И я буду вождем. Скоро. А это – необоримый воин Хаген из бургундов, – Аттила кивнул в сторону самого старшего из выводка юных и бесстрашных. – По-моему, его отправили к нам, чтобы он ненароком кого-нибудь не зашиб в своем Тороне. Они там в городах живут – в этой Бургундии. А это самый настоящий римлянин. Правда-правда. Из самого Рима! – рука Аттилы легла на плечо сурового парня. М-да. Действительно – римлянин. И лицо такое – римское. Глаза серые. Темно-русые волосы коротко острижены, подбородок гладко выбрит.
