предположила я.
– Человеческая. Взята у Сиракузова.
– Правда? – удивился Димон.
– Именно так, – кивнул Аверьянов, – если хотите знать мое мнение: никакого дьявола, конечно, нет. Есть некий человек. Он знает о том, что Владимир в юности продал душу нечистому. И сейчас пугает Сиракузова.
– Он клялся, что никому не рассказывал о сделке, – возразила я.
– Он мог забыть, – пожал плечами Федя. – Разболтал спьяну, утром и не вспомнил.
– Владимир сказал, что не употребляет горячительного, – напомнил Коробков.
– Он старовер? – прищурился Миркин. – Или член общества воинствующих трезвенников? Мормон?
– На тему его религиозных взглядов мы не беседовали, – вместо Димона ответила я.
– Назюзюкался разок и все растрепал, – предположил Федя.
– В чем смысл сей акции? – осведомился Ершов. – Какова цель спектакля? Пришел сатана, напугал мужика. Дальше что?
У меня зазвонил телефон, я ответила:
– Да. Кто? Так. Ясно. Хорошо. То есть плохо.
– Что случилось? – не сдержал любопытства Димон, когда я положила трубку на стол.
– Есть ответ о цели спектакля, – пояснила я.
Глава 6
– Говори, не тяни, – потребовал Коробков.
– Звонила личный секретарь Сиракузова, – сообщила я, – Владимира сегодня утром госпитализировали в тяжелом состоянии. Инсульт. Ему стало плохо на работе, но он успел попросить помощницу сообщить нам о том, что его увозят в больницу.
– Опа-на! – щелкнул языком Миркин. – Довели мужика до реанимации. Жена? Дети? Теща?
– С последней, по словам клиента, у него самые прекрасные отношения, – уточнила я. – С супругой тоже все хорошо. Детей нет.
– Наверное, жена сейчас рыдает, – вздохнула Вера.
– Говорят, крокодил перед тем, как с аппетитом сожрать добычу, всегда над ней плачет, – промолвил Коробков. – Деньги! Вот главный мотив почти всех преступлений. Уж сколько раз я огород копал! Чего только не отрывал: месть, зависть, прелюбодеяние, ненависть… Да только потом лопата натыкалась на последний плодородный слой, и… там было бабло. Вульгарные ассигнации. Казначейские билеты сильнее всего другого оказываются.
– Надо поговорить с членами семьи, – решила я. – Дима, ты о них что-нибудь узнал?
– Поверхностно, – ответил Коробков, – супруга Лариса Николаевна Горелова, дочь крупного бизнесмена. Она младше мужа.
– Бедненькая, – снова с сочувствием произнесла Вера.
– Навряд ли так можно назвать девушку, чей папаша устал считать свои миллиарды, – ухмыльнулся Федор.
– Она утром проводила любимого на работу, ждала его вечером, а тут такое, – вздохнула Трофимова.
– Небось мужик по расчету женился, – не утихал
