одно СМС падало за другим.
Станет еще хуже.
Он постарается доказать, что он всей душой их, а не наш, ведь так? Как будто до сих пор не доказал.
Ненавижу эту страну.
Не звони мне, а то наговорю лишнего.
Хватит читать наши сообщения, засранцы, пойдите арестуйте воров-банкиров.
– Эй, Грета Гарбо, что нахмурилась?
Он упал на стул, одну руну закинул за его спинку. Такой ленивый, расслабленный – полная противоположность отцу, сжатой пружине. Исма захлопнула ноутбук, выключила звук телефона.
– Ты припозднился, – сказала она.
– В семье большие события. – Он подался вперед, улыбаясь, гордясь. Столик был маленький, их колени соприкоснулись. – Моего отца только что назначили министром внутренних дел. Карамат Лоун – ты же слышала это имя?
Она кивнула, отпила кофе, чтобы хоть чем-то занять руки.
– Наверное, ты из тех людей, кто, увидев меня, услышав мою фамилию, не угадывает сразу, кто есть кто.
– Фамилия довольно распространенная у пакистанцев. – Это не ложь, это она умело вывернулась, сказала себе Исма.
– Знаю. Но я рад, что могу наконец-то сказать тебе все как есть. Потому-то я и не сумел раньше ответить, долго ли тут пробуду. Ненавижу, когда они начинают вытаскивать старую грязь против него – и так каждый раз, когда его имя попадает в новости, а уж теперь будет хуже прежнего. Я просто сбежал от этого. Он с этим прекрасно справляется, а я нет. Так что если увидишь, что я зациклился на какой-то ерунде в интернете, отними у меня телефон. Договорились? – Он постукал пальцем по ее пальцам, прося обратить внимание на заключительную фразу.
Старую грязь. Это он о фотографии – Карамат Лоун входит в мечеть, мулла которой прославился «проповедями ненависти». Под конец его первого срока в парламенте фотография попала в таблоид, газеты подняли вой, но Одинокий Волк преспокойно отвечал: фотографии уже немало лет, в мечеть он пришел на заупокойную молитву по дяде, а иначе ноги бы его не было там, где «сохраняется гендерное разделение». А затем – фотографии, на которых он под руку с женой идет в церковь. До выборов оставалось несколько недель, и округ, где доминировали мусульмане, забаллотировал Карамата – но он быстро вернулся в парламент благодаря дополнительным выборам в другом, надежном округе, населенном преимущественно белыми, и те же таблоиды, которые недавно его полоскали, теперь прославляли его как одинокого рыцаря, борющегося с отсталостью британских мусульман. Исма глубоко сомневалась, чтобы старая грязь выплыла снова – разве что речь идет о другой стороне той истории, о тех обвинениях, которых она-то наслушалась и считала справедливыми: что Карамат точно рассчитал краткосрочные потери и долгосрочные преимущества презрительного высказывания в адрес мечети и ее традиций. Продажная шкура, кокосовый орех, оппортунист и предатель.
– Вы
