знаю, как это будет, но думаю, это очень страшно, когда солнце исчезает… Люди уверуют в правоту слов Небамона и в панике начнут требовать твоей смерти. А жрецам только и останется, как принять корону или умыть руки твоей кровью!
Мужчины с ужасом смотрели на неё. Воцарилось гнетущее молчание. В этой вяжущей страхом тишине каждый ясно увидел картину своей гибели.
– Но мы немного испортим жрецам праздник, – Она, довольная произведённым впечатлением на мужа, продолжала. – Когда наступит тьма, мы не будем ждать участи, которую они нам уготовили, и не будем просить пощады у черни. Нет! С наступлением тьмы мы взойдём по золотым ступеням. По ступеням, ведущим ввысь, к богу солнечного диска – Атону. И там, невзирая ни на что, ты пропоёшь песнь солнцу – ту, что недавно пел мне, помнишь? Или придумай новую… А потом, когда первые лучи пробьются сквозь тьму, пусть рабы усилят их огромными медными щитами и направят на нас эти первые солнечные стрелы, что вспыхнут на наших золотых одеждах. И мы предстанем пред толпой в золотом сиянии! Красиво?!
Нефертити остановилась, в зале стояла теперь уж другая тишина: фараон и чати затаив дыхание и разинув рты, смотрели на неё, а она, словно не замечая этого, спокойно добавила:
– Пусть жрецы готовят всё к твоему свержению и своими руками строят для себя дома вечности!
Прошло несколько мгновений, прежде чем фараон и его «правая рука» пришли в себя. Да! Умна! Как всё перевернула с ног на голову, а, может, наоборот, поставила на свои места. Жрецам захотелось крови? Так они её получат, только собственную. Но как же сделать всё незаметно, ведь от вездесущих соглядатаев ничего не утаишь?
Словно прочитав мысли мужчин, Нефертити продолжала:
– А утаивать нам ничего не надо! Песнь Атону да платья – вот и всё что нам нужно. Это не вызовет подозрений у жрецов: песни ты сочиняешь постоянно. Приготовление одежд… Мало ли какое платье мне захотелось иметь?! Но вот место для восхождения… – она задумалась, немного помолчав, сказала. – Это должна быть пирамида – символ истинного пути в вечность! Думаю, чернь не посмеет остановить наше восхождение к богам.
– О какой пирамиде, ты говоришь? На её постройку уйдут годы и тысячи, тысячи работников…
Нефертити прервала Аменхотепа с лёгким раздражением:
– Нет! Я говорю не о каменной, а о пирамиде из ливанского кедра! Жрецы примут её за твоё очередное чудачество.
– Хорошо, любимая, я понял, – сказал Аменхотеп и, повернувшись к Мери-Пта, добавил. – Нам нужно найти звездочётов в других храмах, и пусть они поведают нам, как происходит затмение. Мы должны знать всё!
– И быть готовыми ко всему! – добавила Нефертити с полной решимостью победить. В голосе зазвучали стальные нотки. Нет, она не даст жрецам, потерявшим всякое уважение к фараону – сыну Гора – вычеркнуть его из жизни!
– Я знаю… знаю очень старого звездочёта, – радостно подхватил Мери-Пта. –
