… и больше ни разу в жизни я не пытался встать на коньки.
Рождённый ползать – летать не может…)
В один из ясных выходных дней сосед по площадке из квартиры наискосок – Степан Зимин, позвал меня и своего сына Юру сходить в лес на лыжах.
Для такого случая папа принёс из подвала лыжи с палками.
Крепленья лыж состояло из ременных петель посередине, в которые надо совать нос валенка, а также из белой резинкой от трусов, на каждой петле, чтоб охватить обувь повыше пятки.
Степан на эту вылазку пошёл совсем без лыжных палок, но ездил – залюбуешься.
Мы свернули в лес левее школы новобранцев и углубились в чащу почти непролазных сосен с иссохшими ветвями в нижних ярусах.
Потом нам встретились пара квадратных ям и Степан сказал, что это от землянок вырытых тут во время войны.
У меня такое в уме не укладывалось, война ведь прошла до моего рождения – то есть целую вечность тому назад; за такое время все траншеи с землянками и блиндажами должны были полностью изгладиться с лица земли.
Больше Степан Зимин не выводил нас на лыжные прогулки, но мне понравилось катание на лыжах и я начал обкатывать ближайшие спуски за обводной дорогой…
Когда в школе проводилось лыжное соревнование среди учащихся, я, конечно же, вызвался в нём участвовать и вечером накануне забега попросил папу сменить изношенные резинки на креплениях, но он сказал – пойдут и эти.
Старт давался с той же поляны, где осенью проходил воскресник по развалу длинного барака, наезженная лыжня уходила оттуда в лес и, попетляв там, возвращалась обратно, делая из старта ещё и финиш: два в одном.
Нашу группу, четвёртые-пятые классы, пустили в забег всех вместе, а впереди бежал старшеклассник, чтоб мы не сбились не на ту лыжню.
Меня обгоняли и я обгонял кого-то, крича «лыжню! лыжню!» бежавшим впереди, чтоб уступили две узкие дорожки укатанного снега, и неохотно съезжал с них в сторону, когда и мне в спину кричали: «лыжню!»
На уже знакомом спуске, где солдаты-лыжники устроили высокий трамплин из снега, мы сбились в кучу-малу, хоть и съезжали в объезд трамплина.
Из кучи я выбрался одним из первых и резво рванул дальше, но метров за двести до финиша лопнула подлая резинка на правом валенке и лыжина перестала держаться.
Сдерживая злые слёзы, я добрёл до финиша в одной, пинками подгоняя правую скользить вперёд по её половине наезженной лыжни.
Судьям это понравилось – они смеялись, а я, когда пришёл домой, разрыдался: ведь я же знал, ведь просил же!
Мама упрекнула папу.
Он вскипел, но ничего не сказал, а назавтра на ременные петли лыж закрепил круглую резинку цвета слоновой кости и толщиной с мизинец, которую принёс с работы.
( … та резинка ни разу не подвела, и даже двадцать два года спустя служила как надо.
Лыжи, они, вобщем-то, очень живучи…)
С такими надёжными креплениями я закатывался по
