по голове. Видимо, ждал «перемены ветра». И ветер, в конце концов, переменился. Вика подняла на него заплаканные глаза и попросила:
– Поцелуй меня.
21. Утро следующего дня
Она проснулась. Как-то незаметно наступило утро. Серое, пасмурное, но все-таки утро. Значит, начинается новый день. Что он принесет? Рядом с Викой лежал Кирилл. Как странно бывает в жизни, совсем недавно это был абсолютно чужой человек, а теперь этот «абсолютно чужой человек» лежит в твоей спальне, на твоей кровати, лежит рядом с тобой и безмятежно спит. Спит и во сне улыбается, как будто не было этих страшных трех месяцев, не было поисков, надежд и потерь. Вика приподнялась на локте и еще раз взглянула в усталое, но во сне такое спокойное, даже умиротворенное лицо Кирилла.
«Абсолютно чужой», – снова мелькнуло у неё в голове, и поэтому, все произошедшее между ними всего несколько часов назад, казалось таким странным, даже нереальным, произошедшем с кем угодно, только не с ней.
«А был ли мальчик, – подумала Вика, – может мальчика-то и не было?. Ну вот, опять скатилась на классику, начиталась в детстве умных книжек. Но мальчик действительно был, хорошенький беленький карапузик, а сейчас его нет и неизвестно, найдется ли когда-нибудь». И этот мальчик и его таинственное исчезновение, какими-то незримыми нитями связало Вику с его отцом, который совсем недавно был для нее «абсолютно чужим человеком». «Почему был? Он и сейчас… – Вика пыталась себя в чем-то убедить, но не получалось. – Нет, дорогая моя, не чужой, в этом то и беда, а может быть и не беда. – Пока этого Вика оценить не могла. – Глупости, – она стала гнать, предательские мысли, – ему просто нужно помочь, ведь такое несчастье у человека».
Кирилл открыл глаза и едва заметно улыбнулся.
– Доброе утро. Как ты?
– Нормально, – Вика вздохнула, – Кирилл, ты прости меня за вчерашнее. Я не должна была, так раскисать. Просто, знаешь, я когда была у этих деятелей темного бизнеса, вдруг подумала, что наша жизнь, она ничего не стоит. Мне ничего плохого там никто не делал. Слова грубого, никто не сказал. Но, было понятно, что оттуда можно и не выйти. И стало очень страшно. Хотя, там я держалась. По крайней мере, старалась.
Кирилл молчал. Было видно, что ему очень непросто слушать Викины излияния. Он притянул ее к себе, еще помолчал и сказал:
– Это ты прости меня. Я не должен был тебя отпускать к этим уродам. Сам должен был идти.
– Это же было невозможно. Они же сразу сказали, что будут разговаривать только с Орловым и со мной, поскольку им Орлов обо мне говорил. Дай Бог, нашли бы твоего сына, только бы нашли и вернули. Дали же понять, что это возможно. И Орлов говорит, что это верхушка бандитской пирамиды, что у них есть возможности найти ребенка. И говорит, что они слов на ветер не бросают.
– Сейчас нам остается только ждать, – вздохнул Кирилл.
– Ждать и надеяться, что все не зря. Что мы его сумеем найти.
Они помолчали. Каждый прокручивал
