попыталась вспомнить, как выглядела рука то ли гада, то ли гадины.
Все, что я могла сказать с полной уверенностью – пальцев на той руке было пять и принадлежала она не негру. Точнее определить расовую принадлежность гада/гадины я не могла, так как наблюдала преступную руку недолго, всего пару секунд, и в свете мобильника. То есть это вполне могла быть длинная рука сицилийской мафии, японской якудзы, арабского терроризма или боливийского наркокартеля – оттенки цвета кожи в голубоватом сиянии айфона различить было сложно.
– Я все же думаю, это был мужчина, – поразмыслив, сказала я. – На пальцах не было колец, а на ногтях – цветного лака.
– Отлично, значит, можно исключить из числа возможных преступников всех, у кого есть яркий маникюр, то есть прекрасных дам и Петрика, – обрадовался здравый смысл. – Под подозрением остаются пять мужиков-журналистов, один гид и Караваев.
– Караваев мне, если честно, особенно подозрителен, – призналась я. – Он мог лишь притвориться, будто простил мне поврежденный BMW. А еще именно он перед самым посещением пещеры напоил меня вином, которое нарушило мою координацию и притупило бдительность!
– Мне как-то неловко это говорить, но я должна заметить, что вы забыли еще про дедушку-монаха, – напомнила моя совесть. – А ведь он лучше всех знает эти катакомбы и наверняка в курсе существования опасного обрыва.
– Дедушке-то зачем кого-то убивать? – шокировалась я. – Он же монах, святой человек!
– Да мало ли! – здравый смысл был неподкупен. – Служители культов – не ангелы. Может, дедуля только прикидывается добрым христианином, а сам тайно практикует языческие жертвоприношения. Может, там, под откосом, уже груда костей!
Воображение не затруднилось нарисовать мне талантливую копию картины Верещагина «Апофеоз войны» – со сложенным из черепов курганом, увенчанным моей сумкой.
Это напомнило мне о необходимости произвести ревизию имущества и оценить понесенные потери.
Во-первых, я потеряла собственно сумку, а она была дорогая, кожаная, ручной работы. Ладно, будет повод купить новую. Аминь.
Во-вторых, вместе с сумкой меня покинул бумажник с наличкой и банковскими и скидочными картами. Тоже аминь, не трагическая потеря: наличных денег в бумажнике было мало – в пресс-туре я пребывала на всем готовом, так что успела поменять на молдавские леи всего-то двадцать евро.
Монеты из отдела для мелочи я уже инвестировала в щелочки пещерных стен, скидочными картами готова была пожертвовать, а банковские легко можно восстановить по возвращении на Родину. При этом без средств к существованию я не осталась, потому что моя зарплатная карта привязана к мобильнику, и я всегда могу расплатиться за покупки в магазине и снять деньги в банкоматах, приложив к считывающему устройству свой телефон. А телефон я перед самым полетом в пропасть удачно переложила из сумки в карман ветровки!
– Как чувствовала, – попыталась напроситься на комплимент моя интуиция.
Не дождалась – не пришло еще время для вручения
