и долговечность политических перемен в стране или плохо осознавая их, автор категорически настаивал, чтобы эпиграфом к книге его «Избранного» было поставлено (видимо, как знак лояльности) слабое раннее стихотворение «Ленинизм живёт»… Рассказ «Ангел» в ту книгу не попал и даже не был упомянут Перцовым в предисловии.
Позднее Перцов объяснит это умолчание следующим образом: «В своё время этот ранний рассказ Олеши прошёл незамеченным (здесь и далее выделено И. П.). Да и сам Олеша не вспомнил о нём, когда после долгого перерыва в его изданиях подготовлялось в 1956 году его «Избранное». В него вошли ревниво избранные автором лучшие рассказы 20-х годов, написанные автором после «Зависти». Правда, в этот ряд «Ангела» поставить нельзя. Нельзя не потому что он слабее с художественной стороны, а потому что в нём совсем иная стилистика».[226]
Это объяснение Перцова появилось в сборнике его статей о творчестве Олеши под названием «Мы живём впервые…», опубликованном в 1976 году. В этой книге нет, разумеется, статей Перцова 1937 года. Вместо этого «забывчивый» Перцов, так легко менявший хамелеонову окраску, вспоминает успешного Олешу в канун 1934-го: «Нам, его современникам, всегда не хватало Олеши, когда он не давал нового. Нам хотелось ещё и ещё от его таланта, поистине удивительного, поставившего его в первый ряд советских писателей к незабываемым дням их Первого съезда».[227] Не знает границ цинизм тех, кто верно служит государственной подлости…
Вот из этой-то книги «Мы живём впервые…» (названной строчкой одного из рассказов Олеши) теперь уже не совсем молодые олешеведы, действительно впервые от Перцова, через десять лет после публикации в «РТ», узнали то, о чём так настойчиво и тщетно стремились узнать в 1966-м: рассказ «Ангел» в первый раз был напечатан в газете «Пролетарий» – органе Харьковского губисполкома – в двух номерах 209 и 210 от 14 и 15 сентября 1922 года.
Впрочем, даже в 1998 году «Ангел» всё ещё оставался полуподпольным. В том году я купила том «Избранного» Ю. Олеши, вышедший в серии «Книги для ученика и учителя», в котором на титульном листе стояло: «Зависть», «Три
Толстяка», «Рассказы». В книге я с удивлением и радостью обнаружила олешевского «Ангела». Нет, вовсе не в означенном разделе «Рассказы». Произведение, не названное даже в оглавлении (!), было запрятано среди обильных методических материалов для проведения школьных уроков в разделе под названием «Приложение».[228] И, увы, в умной и тонкой вступительной статье «Человек перед зеркалом» составителя этой книги В. Пашина (случайно ли?) не было ни слова о фактически неизвестном рассказе.
По этому изданию внутри текста своей статьи в дальнейшем я буду цитировать рассказ «Ангел», указывая лишь страницы книги.
Рассказ «Ангел» невозможно включить как звено в цепочку лирических произведений Олеши. В этом небольшом по объёму рассказе главенствующая роль отведена действию, острому сюжету,
Перцов В. «Мы живём впервые…». О творчестве Юрия Олеши // М.: Сов. писатель, 1976. С. 73–74.
Там же. С. 6.
Приложение, в котором напечатан рассказ «Ангел» без вынесения его названия в оглавление, см. в кн.: Олеша Ю. К. Зависть. Три Толстяка. Рассказы // М.: Олимп, 1998. ООО «Изд-во АСТ-ЛТД». 512 с. С. 483–505.
