внешнюю политику Германии по отношению к России начиная с Первой мировой войны и – через Вторую – вплоть до «холодной войны»: «…расчленение России на отдельные государства – из которых важнейшее Украина, которые, как поставщики сырья и рынки промышленного сбыта… должны стать базой для укрепления Германии в качестве мировой державы»[60]. Пронесенная Рорбахом через всю его жизнь позиция украинофила и русофоба[61] в сочетании с «теорией разложения» предстает в интерпретации автора, явно несогласного со своим героем, едва ли не утопичной, а влияние Рорбаха на практическую политику и долговременные теоретические постулаты недооцениваются.
Собственно идеологии германского экспансионизма начала XX в. посвящена книга Клауса Майера о Теодоре Шимане, изданная в 1956 г. (единственная монография о Шимане). Охватывая все стороны жизни и творчества историка и публициста, автор делает основной упор на «политико-публицистической» стороне его трудов, исследует «не только их содержание, но и их воздействие как на формирование внутригерманского общественного мнения, так и на ход “большой политики” немецкого имперского правительства»[62]. Для автора Шиман – прежде всего консервативный публицист, чье влияние стало реальным фактом «большой политики». Непосредственно взгляды Шимана, система его воззрений изложены менее глубоко и подробно, чем те «практические советы», что он давал Вильгельму II. Особенно наглядны в этом смысле страницы, посвященные «русификации Прибалтики», проблеме, столь сильно волновавшей Шимана, как, впрочем, и Рорбаха. Автор склонен излишне доверять Шиману, не подвергая его утверждения критической проверке[63].
Тем не менее книга К. Мейера может быть названа полезной и ценной как по полноте собранного материала, так и по его классификации и оценке. Именно К. Мейер аргументированно показал, что «боевой» и «бескомпромиссный» Шиман не сумел преодолеть своей прибалтийской провинциальности, что его обличения «русской опасности» были преувеличенными и тенденциозными, а видение мира – упрощенно-консервативным, далеким от «великих социальных переворотов эпохи»[64]. Умение упрощать было, по Мейеру, сильнейшей стороной знаменитого публициста-историка, оно и определяло благосклонное восприятие «шиманизма» и экспансионистской пропаганды как Вильгельмом II, так и его верными подданными – прусским юнкерством, офицерским корпусом, чиновничеством. Важно подчеркнуть, что К. Мейер как бы снимает вопрос об ответственности – политической или исторической – публициста и тем самым смягчает впечатление от удручающих итогов германского экспансионизма, в формировании которого деятельно участвовал Теодор Шиман. Причины неудачи экспансионизма автором не рассматриваются.
Книга К. Мейера не вызвала исследовательского интереса к проблеме идейной подготовки Первой мировой войны (так, собственно говоря, не формулировал вопрос и сам К. Мейер), она как
Ibid. S. 437. Отголоски этих идей явно видны и в сегодняшней политике.
См.:
Такую проверку с неблагоприятным для Шимана итогом на конкретном примере государственных и национальных отношений в период русской революции 1905–1907 гг. см., например:
