как найти нашу.
Топать пришлось по дороге, покрытой сугробами, через лес.
– Стоп! Уже Новый год наступил.
Я посмотрел на часы, стрелки сошлись на двенадцати.
Мы откупорили бутылку коньяку и выпили ее всю, заедая девственно чистым снегом.
Нам стало легко и радостно, а минут через двадцать вдруг в темноте зажглись бенгальские огни, вспыхнула огоньками прямо в лесу елка, и нас окружили веселые люди в масках.
Мы никуда не пошли, остались с ними. Пили и танцевали прямо на снегу.
И год у меня удался, хотя встретил я праздник в лесу, в темноте, закусывая коньяк снегом.
Глава 2
Немного политики
МУР есть МУР
Фраза эта принадлежит литературному герою, авторитетному вору Софрону Ложкину, персонажу повести Аркадия Адамова «Дело „пестрых“». В одноименном фильме их произнес Михаил Пуговкин, блестяще сыгравший Ложкина.
Книга А. Адамова стала первым сочинением о Московском уголовном розыске после двадцатилетнего перерыва с начала тридцатых годов, когда было всенародно объявлено, что с уголовной преступностью в СССР покончено.
Зато теперь, если собрать все книги, написанные об этом серьезном учреждении с 1956 года по сегодняшний день, то, наверное, их хватит для создания библиотеки города средней величины. Я уж и не говорю о фильмах и очерках в периодике.
Благодаря этому МУР стал понятием эпическим и культовым.
Я много написал всевозможных криминальных историй. Безусловно, работая над ними, мне приходилось бывать в архивах. Но я совершенно уверен, что, хотя документы, спрятанные во всевозможных хранилищах, проливают определенный свет на происходившие события, они все же могут быть тенденциозными, а люди, собирающие их, – предвзятыми.
Особенно когда дело касается определенных политических событий.
С архивными материалами российского криминала проще, но в них нет главного – разыскной маеты. Ощущений опера, топающего по этажам дома, «отработки жилсектора», его встречи с агентами, разговоров с таинственными людьми, которые частенько, по злобе, или зависти, или сводя счеты, дают правильную наколку.
В рапорты и справки по делу попадает лишь десятая часть разыскных действий. Остальное сыщики держат в памяти. Вот это и есть подлинное. И когда опер делится с тобой воспоминаниями, появляется понимание не только криминальной истории, но и ощущение времени, в котором мы жили и живем.
Мне повезло, я еще застал таких крутых сыщиков, пришедших в МУР в развеселые времена НЭПа, как Алексей Ефимов и Илья Ляндрес, и был дружен с ними. В тридцатых начали работу в угрозыске Иван Парфентьев, Игорь Скорин, Владимир Корнеев.
Они уже ушли из жизни. Но мне, к счастью, удалось записать многие их рассказы. По сей день я дружу со многими муровцами. И не архивные бумажки, а их рассказы и есть подлинная история МУРа.
В 1950
