колец, не удержалась и присела на подлокотник кресла. От этого она стала еще злее и прошипела, как отброшенная змея, готовая в любой момент ужалить:
– Шутить изволите, молодой человек! Не умничайте, а буянить начнете, на лету высадим.
И хотя сам тон был враждебный, а «молодой человек» произнесли с явной издевкой (Анатолию Петровичу было далеко за шестьдесят пять), он почел это даже за комплимент.
– Ох, ох, ох, что ж я маленький не сдох, – заохал на весь салон «молодой человек» и пошел медвежьей походкой к своему месту.
Место у него было, как и сказала стюардесса, у самого иллюминатора, но он за неимением соседа предпочел сесть поближе к коридору. Отсюда было легче выбираться. Погрузив свое тело в мягкое кресло, он широко расправил плечи и бросил взгляд сквозь затуманенное стекло. Все было в пелене снега. Огни аэропорта тоскливо мерцали, как новогодние гирлянды на елке, и манили его на чей-то родной праздник. Опять в голове зазвучал Малинин.
– Поручик Галицын, а, может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля? – выдохнул Анатолий Петрович перегаром, изнемогая от скуки.
Для него, с одной стороны, было счастьем, что рядом с ним никого не было, и он мог свободно разместиться, облокотившись на тесные подлокотники, и вытянуть ноги. Но, с другой стороны, ему хотелось с кем-нибудь поговорить, отвлечься от тоски и скуки, и его пытливый взгляд искал себе следующую жертву.
«Неужели вот так пятнадцать часов куковать?» – размышлял он, прижимая к груди черенок винограда и тяжело вздыхая.
– Thank you for choosing… Enjoy your flight! – закончила свое приветствие стюардесса на чистейшем английском.
Платочек на ее лебединой шее был повязан каким-то веселым, необычным узлом и совсем не шел к строгой пилотке. Эта была милая девушка, следящая за своей внешностью, с приятным лицом и бездонными, как серое небо, глазами. Волосы у нее были аккуратно убраны назад, и на обнаженных ушках сиял блеск бриллиантов. Про таких гордо говорили – лицо компании, и, казалось, и вправду, сама девушка старалась своим внешним видом никого не разочаровывать.
Ее четко выверенные, полные энтузиазма движения, показывающие пассажирам, где находятся аварийные выходы, околдовывали Анатолия Петровича.
«Ей бы на перекрестке сломанным светофором работать, – предположил он. – Хотя нет… Все водители шеи свернут».
Самолет был наполовину пуст, хотя чтобы достать билеты на этот рейс Анатолию Петровичу пришлось изрядно потрудиться. Пытаясь еще удобнее вжаться в свое кресло, занимая невольно пространство соседнего, он попытался вникнуть в смысл информации, льющейся из алых и как ему, казалось, еще не целованных мужчиной уст.
– Вот она дева Орлеанская! – восхищался он мысленно. – Кто спасет тебя от мракобесов-безумцев? Истинная Жанна… И как символично… Стюардесса по имени Жанна…
Впервые за вечер репертуар Малинина был заменен на шлягер Преснякова-младшего,
