Доза: метлу к столу прислонила, сидит, про Досифею Киевскую думает. Сзади – секундометрист и секретарь-телохранитель стоят.
– А секундометрист зачем?
– А ты как думал? Секунды в царстве учитывать. Каждая – на вес золота. И всяк, кто хоть секунду в моём царстве прожил, платить за это будет. Справа – длинное-предлинное поле. Не для баскета – для вышибания шарами, для боулинга. Те, кто не оплатил секунды, кто на дурняк в моём царстве жить решил – на месте кеглей стоять будут. А вместо шаров обычных шары со взрывчаткой покатятся по полю. Люди, ясен перец, не кегли! Так сразу от удара шарами падать не станут. Так мы в шары побольше селитры с магнием и глицерином запихнём – взрыв будет, зашибись! Люди взорванные валиться будут, кто-то останется лежать, кто-то поднимется, отплюётся, руки-ноги подлечит – и уже тогда никакой траты секунд в моём царстве: молчок и улыбка! При этом учти: я добрый, всех взрывать не буду. Но тех, кто в доверие втёрся, а потом обманул, обязательно взорву! Тебя – первого. И наоборот, того, кто сдаст в мои руки другого, лелеять буду. Люблю, когда сдают кого-то. А ты… Ты зачем не сдал бабу Дозу, когда она придумала меня с милицией домой ворочать?
– Она просила не выдавать.
– Чудак-человек! Надо было пообещать ей, а потом потихоньку взять и выдать. Явно никто никого не сдаёт. А тайно – всегда пожалуйста. Главное, чтоб никто ни черта не понял… А ещё – судить всех буду! Потому как царь – Главный судья на площадке жизни. Все в царстве должны судимости иметь. Чтоб я каждому мог крикнуть, как мне старый майор кричал: «Я тебя, сукин сын, под суд отдам, не посмотрю на возраст!» «Судебник» выпущу, – сладко, как кот, потянулся начинавший полнеть Каин, – мне баба Доза про «Судебник» старинный рассказала. Только не всё! Про пытки – забыла, старая…
– Разве ж царство – место суда и пыток?
– А ты что думал? Именно что царство весёлых и сладких пыток. Я ведь потом каждому по торту «Прага» выдавать буду. Съел – и опять, стоит себе, как кегля, человек на поле для боулинга. Взорвался, съел – и опять!
– А если не захотят торты без конца жрать?
– Заставим! У нас не так, как при совке – на каждом подоконнике торт, на каждом шагу – конфеты и мандарины с деревьев на ниточках свисают. На каждое дерево привяжем мандарины: и на сосну, и на липу.
– А если я не захочу в твоё царство?
– Тебя и спрашивать не будут. Я тут в газете прочитал про рай всеобщего благоденствия. Тебя в этот «радостный Ханаан» с рыночным уклоном (так баба Доза его зовёт) водомётом загонят. У меня водомёты в каждом дворе стоять будут. В кустиках сирени. Смертельно размалёванные. И включать их каждый день будем! Понял, дупло?
Пушкинская электричка вдруг резко затормозила. Тиша чуть было не слетел со своего места. Но почти тут же электропоезд стал опять набирать ход.
Брат утопшего Корнея Туваловича укатил, а капитан Ландышев крепко призадумался. Заодно – подосадовал. Дело было совсем не таким
