почти два года принадлежавшего ей одной, Соня Талли пила чай и между выпусками новостей, беседами с гостями, музыкой и прогнозами погоды слушала отчеты бывшего мужа о строительных буднях, больше напоминавших боевые сводки. Когда в эфире звучали голоса восхищенных слушателей, а в ответ раздавался низкий, густой смех Макса, губы ее сжимались в тонкую линию. Вся эта история с новым домом вполне в его духе. Он просто не мог жить без проблем. Почему не купить готовый особняк? Денег у него достаточно. А уж если строить, то почему не так, как нормальные люди? Зачем затевать ненужную суету, создавать лишние проблемы? Почему у Макса все должно быть особенным, из ряда вон выходящим? Можно подумать, будто обычные вещи его недостойны. В душе росла и зрела неприязнь.
Всегда, всегда Макс был таким. Отец предупреждал еще до свадьбы… Да, папа уже тогда все знал и говорил: «Тебе придется крепко держать его, Соня. Потребуется немало сил. Не хочу сказать, что парень совсем плох: сердце у него доброе, – но не забывай, что твоих преимуществ у Макса нет. Вряд ли можно целиком на него положиться».
Бедный папа! Разумеется, он не ошибся. И, несмотря на слова о добром сердце, наверняка попытался бы помешать свадьбе… если бы не ребенок. Но в девятнадцать лет Соня оказалась в положении, так что даже если бы не влюбилась по уши, все равно вышла бы замуж. Об абортах в те дни лишь шептались по углам, а о том, чтобы растить ребенка одной, не могло быть и речи. Позор убил бы мать и помешал карьере отца. Разумеется, отдать Уэнди в чужую семью Соня даже не помышляла.
Она и сама была почти ребенком, не понимала, во что ввязывается. С ума сходила по Максу, который отличался от ее прежних парней и оттого казался чарующе экзотичным. По сравнению с ним остальные выглядели такими… молодыми. Соня вспомнила, как в ресторане «Сирень» он явился на смену прежнему кондитеру, и все вокруг мгновенно изменилось. Она и представить не могла, что работа бывает настолько интересной. Как и прежде, шесть дней в неделю приходила к восьми тридцати, но теперь вместо ворчливого старого Фреда, от которого доброго слова не дождешься, в кухне царствовал божественный Макс: без устали месил тесто; дюжинами лепил торты, пироги, кексы и булочки; в белой футболке парился возле духовки, насвистывая и напевая, поигрывал мускулами; улыбался, поддразнивал и сыпал бесконечными шутками.
Нет, красивым он не был. Соня знала это. Но никто прежде не заставлял ее смеяться с утра и до вечера. Никто не флиртовал, не дарил ощущения собственной женской привлекательности и полной безопасности. Пока Макс находился рядом, не могло случиться ничего плохого. Он в равной степени знал законы и повадки уголовников и полицейских, и оттого Соня увереннее чувствовала себя в мире, оказавшемся более непредсказуемым и опасным, чем представлялось ее родителям. Макс никогда не терялся. Услышав в свой адрес брань, сразу отвечал бранью. А если субботним днем, во время тайной поездки на поезде, в вагоне появлялся пьяный, немедленно наводил порядок.
Когда настала пора познакомить Макса с
