систематическое изложение христианской веры по истинному разуму священнаго писания и священнаго предания. Сим определением не только отличается православное богословие от неправославнаго, но и обличается неправославное, не основанное на истинном разуме писания и на предании. Если же принять удовлетворительным определение, что православное богословие есть изложение веры по разуму православныя церкви, то западные богословы в праве признать также удовлетворительным свое определение, что римско-католическое богословие есть изложение веры по разуму римско-католической церкви, а таким образом, православное и неправославное богословие были бы поставлены в равное положение, как будто одно не лучше другаго. В объяснении сказано, что в системе должны предшествовать истины, от которых другия получают свою ясность. Очень хорошо. Потому-то и сказано было в замечаниях: “можно ли основательно изложить учение о божественном учении христианской церкви, когда еще не изложено учение о Христе?” Ибо Христос есть основание церкви, а не церковь основание Христа. <…> Вселенский символ есть не иное что, как сокращенная система догматическаго богословия, и потому столь прилично православному, как огласителю, так и богослову, держаться сей системы вселенских отцев, столь же мало нужно и мало надежно построять новый порядок системы по образцам западной школы и поздняго мудрования осмнадцатаго и девятнадцатаго веков <…> Кто построил эту новую богословскую систему, которая хочет преподавать учение о церкви не в том порядке, в каком назначил вселенский символ веры, а в другом, вновь выдуманном, и говорит, что это построение лучше символа? Кто, как не человеческий школьный разум? Но что это за начало? Не тем ли начался рационализм, что разум присвоил себе право построять системы богословия как ему заблагорассудится? Надобно ли раболепно подчиняться сему опасному началу, хотя оно, на первый раз, представляет благовидный плод? <…> Во вселенском символе веры, как в ковчеге ноевом, включается весь дух и жизнь православнаго богословия и слава Триипостасному Богу, что сей спасительный ковчег неповрежденный дошел до нас, чрез море времени, сквозь волны мудрований человеческих. Да спасаемся в нем с нашим вероучением и да не позволим себе думать, будто святые отцы построили его по невыгодному плану и будто мы можем перестроить его лучше их» (Мнения. Т. III. С. 156–161).
• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Хотят, Отец Наместник, взять иеромонаха Анастасия в Юрьев для больного, которого сохранение важно для многих, и между прочим для строящейся церкви. Не препятствуйте сему и отпустите» (Письма преподобному Антонию. Ч. 1. С. 367. № 487).
3 сентября. Резолюция на прошении священника с причтом и прихожанами о дозволении соединить теплый храм с летним приделом и разобрать для этого простенок: «При посещении сей церкви усмотрено, что в ней производится прочищение стенного писания и, следственно, не сообразно предполагается не прежде, а после сего ломать стену, отчего пыль может повредить возобновленное; что вдруг в трех алтарях допущены работы, вместо