показал Ардери в газете. Диакон совал свой нос во все социальные проекты в городе. Закончила сержант рассказом об основанном Дрюиттом детском клубе, сказав при этом, что «с клубом ему помогал какой-то студент; думаю, нам надо с ним поговорить».
– Зачем?
– Просто если разговоры о педофилии Дрюитта – правда, то нам надо…
– Сержант, мы здесь не для того, чтобы проверять, правда или нет вся эта история с педофилией. Нам не это приказывали. И я полагаю, что вам это известно. А если нет, то повторю еще раз: мы здесь для того, чтобы убедиться, что и детектив Пажье, и КРЖП действовали согласно процедуре. Мы должны перепроверить их отчеты и убедиться, что они не упустили ничего касающегося самоубийства. И если нам действительно надо с кем-то поговорить, то это патологоанатом.
На это Хейверс ничего не ответила. Хотя Изабелла видела, что что-то ее гложет.
– Обнаружили ли вы что-нибудь, что пропустили Пажье или КРЖП? – потребовала суперинтендант. – Если да, то я хочу об этом знать.
– Кажется, нет, – ответила Хейверс, – но…
– И никаких «но». Или нашли, или не нашли, сержант.
– Но если викарий и отец этого парня оба говорят…
– То, что они говорят, не имеет никакого отношения к тому, что произошло в действительности. Когда кто-то убивает себя без очевидной причины, лежащей прямо на поверхности, люди предпочитают думать, что это не самоубийство. Это свойство человеческой натуры. Передозировка лекарств? Случайность? Выстрел? Убийство? Самосожжение? И то и другое?
– Но нельзя случайно убить себя в полицейском участке, командир, – запротестовала Хейверс. – А значит, это…
– Самоубийство. Вы хоть представляете себе, насколько сложно сымитировать смерть через повешение? А в нашем случае, если верить вашему рассказу, самоубийца повесился на дверной ручке. Кроме того, в нашу задачу не входит выяснение, были ли у мертвеца причины для того, чтобы убить себя. Он вполне может оказаться новой Ребеккой де Винтер[85], которой только что поставили диагноз «рак».
– Но… – Хейверс колебалась.
– Ну что еще?
– Дело в том, что ее ведь убили, командир.
– Кого?
– Ребекку де Винтер. Ее убил Макс, помните? А раковый диагноз помог ему соскочить с крюка. Понимаете, она реально хотела, чтобы он ее убил, поскольку знала, что умрет. А если он ее убьет и его поймают, то его жизнь будет разрушена, чего ей хотелось больше всего на свете[86].
– Ради бога, – сказала Изабелла, – мы живем не в мелодраме сороковых годов, сержант.
– Так точно. Конечно. Но вот еще что: Дрюитт не жил в доме викария и его жены, хотя у них достаточно места. Викарий сказал, что диакон предпочел свою собственную квартиру. И еще он сказал, что речь шла об уединенности. Так вот, я не могу понять, зачем Дрюитту нужна была эта уединенность. Поскольку если кто-то знал, что ему нужна уединенность, то этот человек…
– Достаточно, –
Одна из героинь романа Дафны дю Морье, якобы совершившая самоубийство из-за того, что у нее обнаружили смертельное заболевание.
Барбара кратко пересказывает Изабелле основные моменты романа Дафны дю Морье «Ребекка».
