но сердце, сердце стучало быстро, словно отбивало дробь ее мыслей.
Зоран прошел по длинному темному коридору прямиком в свои покои; Сейвина не последовала за ним, однако успела увидеть тоскливую белую дымку души Ружаны, мелькнувшую сквозь закрывающуюся дверь. Зоран входил туда, будто крепясь, будто готовясь к новым истерикам и перепадам настроения своей возлюбленной. Возлюбленной! Сейвину передернуло от этой мысли: сколь странным был этот союз, сколь невозможным, и все же многие годы он длился, хотя их чувства заставляли их изматывать друг друга изо дня в день, при том не давая ни на минуту помыслить о разлуке. Словно они так прижились и притерлись к этому несопоставимому сосуществованию, что уже не смогут привыкнуть к новому состоянию духовного уюта, столь чуждого и неясного для них.
Сейвина надеялась сначала, что Зоран приведет ее к темнице; сейчас же нужно было самой искать путь к ней. Ее чутье не подвело ее; не сразу, но она все же нашла путь в подземелье. Она проскользнула мимо первых часовых и стала спускаться вниз по крученой лестнице – чем ниже она шла, тем тяжелее становился воздух, наполненный запахами мертвой плоти, гниения и грязи. Камни стен были большими и неровными, их неотесанные края были совсем не прикрыты, стены становились все ниже, и ниже, словно потолок спускался вниз. От затхлости Сейвине начало становиться все сложнее идти легкой неслышной поступью, голова кружилась. Она внимательно смотрела на решетки, но они были полупустыми, а те, что были не пустыми, были обителью для костей. Лишь в нескольких камерах она увидела каких-то умрунов, осужденных, видно, за какие-то злодеяния.
Пройдя мимо очередных стражей, она случайно шаркнула сапогом по каменному полу, отчего те сразу встрепенулись и стали озираться по сторонам. Она отпрянула от них и застыла на месте. Но стражники, как и полагалось, списали все на эхо в бесконечных коридорах темниц. Оба зевнули, пожали плечами и успокоились. А Сейвина же, с еще немного дрожащими коленками под доспехами и платьем, пошла дальше. Ее уже начинало охватывать отчаяние, потому как она никак не могла найти Велибора: она все дальше от поверхности, от воздуха, что, если его здесь никогда и не было? Что, если он запрятан в тайных темницах в совсем другом месте, как самому опасному противнику и должно быть? Вдруг совершенно неожиданно она увидела человека за решеткой: он сидел на корточках, пряча голову в руках, недвижимый, словно застывший. Она не могла видеть его лица, она едва ли различала его очертания в этой темноте своими уставшими полусонными глазами; все же Сейвина не сомневалась ни на толю, что перед ней был Велибор. Она осторожно приблизилась к решеткам и взялась руками за грязные пыльные прутья, пытаясь лучше вглядеться в него. Человек резко поднял голову и взглянул прямо на нее, он вперился глазами в ее глаза, заставив ее вздрогнуть. Видел ли он ее?
– Кто здесь? – спросил он безразлично, и затуманенный взгляд его стал смотреть по сторонам, в поисках кого-то.
Сейвина совсем не поняла, как он мог почувствовать ее присутствие; видно, за время заточения в совершенной тишине и уединении все его чувства
