знаний, так ведь? А она во время сессий всегда худела, хоть и жор нападал отменный, но всё в ту пору шло в мозг, в мозг…
А среди ночи проснулась в холодном поту: ей вдруг показалось, что сказки нет, что на самом деле она просто едет в командировку, или в отпуск, напридумывав себе бог весть что. Но под руку мягко скользнуло нежнейшее пуховое одеяло, в свете ночника кровать вновь показалась необъятной, как сама волшебная страна, а сквозь плотные шторы по-прежнему светили обе луны, обе! Торопливо перекрестившись, Варвара Пална зажмурилась – и вдруг, как девочка, пробормотала:
– На новом месте приснись, жених, невесте!
И нырнула под одеяло, в тёплые, нагретые её большим жарким телом, недра.
…Среди ночи к ней, наконец, вернулся Он – её давнишний призрачный возлюбленный, которого она не видела уже лет пять, не меньше. Целовал жадно, почти до боли, овладевал неистово и нежно, и шептал ласковые слова, и называл своей сладкой женщиной, сдобной булочкой, пышечкой… Кому другому в реальной жизни Варя не спустила бы – терпеть не могла подобных прозвищ! – но от голоса знакомого незнакомца млела и таяла, и восхищалась, и ловила волны восторга и удовольствия, одну за другой, одну за другой…
А утром проснулась, и под мерный стук колёс и едва заметное раскачивание вагона долго ещё мечтала, и губы её, чуть припухшие со сна, словно от поцелуев, всё лелеяли манящую улыбку.
Глава 7
Кристофер Ремардини, пятый герцог Авиларский, с досадой поморщился, прервав, наконец, утреннее блаженство с дивным послевкусием от восхитительного сна, и, не вставая, потянулся за назойливо жужжащим зуммером – переговорным амулетом. Увидь его сейчас Варвара Пална – амулет, а не Кристофера – так и опознала бы в устройстве обычный мобильник. Ага, из тех, в золотом или платиновом корпусе и с инкрустированным вензелем из бриллиантов, что делают для обычных земных миллиардеров обычные земные ювелирные дома, вроде «Тиффани» и «Картье». Внешняя имитация была совершенна. В последние пять лет законодатели мод принялись активно пробивать в жизнь земные дизайны, и пресыщенной новинками публике эта технократическая экзотика пришлась по вкусу. Кристофер, будучи в душе консерватором, сперва бурчал неодобрительно об «обезьянах, тащащих из диких мест всё, что плохо лежит», но затем с удивлением обнаружил, что гаджеты – очень даже неплохая вещь. Особенно кухонные. Ибо была у герцога Авиларского тайная поначалу страстишка – кулинария. Переросшая, по мере потери холостого статуса, в явную, поскольку все три его последних жены мало того, что не любили и не выражали желания готовить – собственно, а на черта это умение герцогине? – они ещё не любили просто жрать, Барлоговы веники!.. Там – листик салата и канапе с проросшими вонючими зёрнами, тут – месиво из тех же самых зёрен, годных, по мнению герцога, разве что на хороший самогон…
За пять лет неудачных женитьб он успел вдоль и поперёк изучить меню первых красавиц
