же избавиться от невесты, имея весомые причины к этому. Но теперь меня гложут сомнения. Чего ты добиваешься?
Послышались громкие глотки, а затем снова звон разбивающегося стекла.
– Ты никогда этого не поймёшь! – внезапно крикнул Грегори. – Пока это проклятие не накроет тебя, ты ничего не поймёшь!
– И всё-таки? Мне снова придётся покинуть Эльпиду, но теперь уже по настоянию отца. И трёх месяцев здесь не пробыл! Вот так показал отцу, что отлично без него справляюсь! Справился. Только благодаря тому, что историю предпочли замять, нам не грозит каторга или темница. Иначе никакие отцы не помогли бы.
– Мой тоже высылает меня из столицы. Неожиданно он решил проверить счета и, естественно, обнаружил огромные траты. Теперь считает, что я промотал все на шлюх. Знал бы он…
– Узнает. Мой просто так это не оставит и доложит генералу в ближайшие дни. Странно, что до сих не рассказал. Наверное, решил проверить, пообщавшись со мной. Проклятье! Я снова повёлся, как мальчишка!
– Откуда он, вообще, узнал?
– Проверил ментальный след на Хионии после того, как спас её от изнасилования. А потом просто соотнёс детали. Она запомнила меня весьма детально, и описание не только записано на пластине, но и воссоздано иллюзионистом управления. Отец сразу отметил схожесть, но ничего не предпринимал, пока не стащил тех троих с твоей невесты. Знаешь, они ведь успели её раздеть, а она уже не сопротивлялась…
– Заткнись! Я не хочу этого знать!
– Ты же этого добивался, не так ли? Сломать? Подчинить? Или я ошибаюсь? Ты так и не ответил мне.
– Ты когда-нибудь был зависим, Орест? Не просто от чьего-то одобрения, а так, что не мог бы иметь собственных мыслей? Не был, сам знаю. А я вот стал. Стал с того самого мгновения, как заглянул в её глаза, – последние слова Грегори проговорил очень тихо, я еле разобрала их. – В тот вечер мы с сослуживцами решили прогуляться по набережной. Джил предложил познакомиться со студентками. Ты же знаешь, я, вообще, всех этих магичек не люблю, но все равно согласился. Естественно, мы оба были очарованы Исминой, приняв Хионию за её младшую сестру.
Как же неприятно было все это слушать! Да все слова и обвинения собственной семьи ничто, по сравнению с тем обманом, что мне открылся. Неимоверными усилиями я сдержала ком рыданий, подступивший к горлу. Больно! Очень больно.
– И чтобы произвести впечатление на Исмину, вместе с Джилом погнался за воришкой, который вырвал ридикюль у Хионии, – продолжал Грегори. – Но потом, когда я вернул сумочку, Они с такой благодарностью посмотрела на меня… Это невозможно выразить словами. Я просто пропал. Проклятье, Орест, ты не сумеешь понять меня!
– Мне кажется, так проявляется любовь, – с явной насмешкой протянул приятель Грегори.
– Любовь… Я, как сумасшедший, искал с ней встреч, изворачивался, чтобы добиться следующего свидания. Боялся дышать в её присутствии, опасался любого неверного движения. Но потом она пропала. Прекратила выходить из академии. Я места себе не находил, не понимая, что мог сделать не так. И
