траву, отражающую утренней росой ярчайшие лучи с небес, я шел домой, стараясь не измарать лаптей в грязной жиже улицы.
Развлекаясь дорогой, я старался складно и ладно воспеть столь примечательный денек, совершенно забывшись в окружающем мире, полном голосов птиц и шелеста свежей листвы.
Осторожно ступая по траве, внимательно рассматривая почву под собой, я не заметил, как уткнулся головой в человека, которого наименьше всего бы желал встретить.
Ждан стоял, крепко расставив босые, грязные ноги, скрестив руки на груди. Вокруг него, словно свора собак, вокруг крепкого вожака, вились его сверстники, предвкушая предстоящую забаву.
– Снова ты? – спросил меня противник, сквозь плотно сжатие, большие лепешки губ, – разве я тебе не говорил ходить околицами?
– Ждан, я… – мне не хотелось драки, но я понимал, что все мои доводы разобьются о его желание крови, – я просто…
– Что просто? Что ты себе под нос бубнил, скоромох? Молился, чтобы не встретились?
– Нет, Ждан, – я слегка отступил назад, готовый к неравной драке, – тебе не понять, скудоум. Это тайное знание, которое мне поведал отец.
– Пугать вздумал? – глаза Ждана сузились, и он сделал шаг вперед, но слава старого варяга мешала ему поступить более решительно, начав драку без долгих бесед – докажи делом!
И я доказал, яростно зашептав строчки, стараясь отвлечь соперника, чтобы первым ударить в крупную, веснушчатую переносицу парня. Стих вышел коротким, ладным и словно сам вывалился из груди:
Славен злобой, мощью Ждан,
Но сегодня будто пьян:
Нет известной силы рук
Сердца с перебоем стук
И дыхание его,
Будто хворь грызет нутро
Предо мною упади
Будто князь сам впереди!
Эффект вышел ошеломляющим. Глаза Ждана закатились под мощные надбровья, а с улыбающихся губ сорвался жалобный стон. Схватившись обеими руками за грудь, здоровый, молодой парень осел в грязь, обессиленно чавкнув лбом в свежеоттаявшую жижу между кустами травы.
Действительно, создавалось бы впечатление, будто холоп бьет челом перед знатным вельможей, если бы не одно но – Ждана трясло, да так сильно, словно зимний, лютый озноб пронзил все его естество в жаркий день весны.
Шепоток слышали все. Тому доказательством стали мелькающие пятки подобострастной ватаги, окружавшей Ждана минутой ранее. Причитая на разные голоса, маленькие жители Дормисловой Поляны улепетывали по дворам, призывая взрослых на помощь:
– Что ты сделал? – раздалось сбоку, словно нежный ручей в полуденную пору хладно омывал мшистые камни. Ни смотря на страх, на месте происшествия осталась только младшая сестра Ждана – Варвара.
– Я… Я… – в голову ничего не шло.
Судьба распорядилась так, что мне нравилась эта девчонка, с глазами как
