ядовито прошипела я, отступая от него подальше.
Мужчина, до обидного несправедливо считающий меня слабым местом, а дар – проблемой, презрительно усмехнулся, заметив, что я попыталась выдохнуть с облегчением, и заявил:
– Нашла о чем переживать, кошка. Любая волчица полюбит сильнейшего волка клана! Хозяина долины! Стоит только пальцами щелкнуть.
На этот раз я благоразумно промолчала, но Амаль, кажется, заметил в моих глазах неверие. Да, он прав, у волков иерархия силы очень важна, но мама говорила, что любовь неподвластна законам. Она приходит к тем, кто ее совсем не ждет, а там, где ее требуют, могут безнадежно ждать годами. Значит, и потомства брат может не дождаться!
Амаль смерил меня непроницаемым взглядом, спрятав все страсти, бушующие у него в душе, и строго наказал:
– Следи за своим хвостом! Негоже женщине из Волчьего клыка демонстрировать слабость человеческой воли.
Наконец-то за ним захлопнулась дверь. Я тяжко вздохнула: разговор оставил мутный, гнетущий, горький осадок. Невольно бросила взгляд в зеркало: да, хвост и впрямь на вершок приподнимает подол сарафана над полом, незаметно для посторонних, но Амаль, кто бы сомневался, подметил.
– За собой бы следил, а то еще чуть-чуть – и не только хвост из штанов вылезет, но и шерстью навсегда покроешься, – огрызнулась в закрытую дверь.
В человеческой ипостаси по ушам и запаху можно определить, к какому виду относится незнакомец. Выпускать когти, хвосты и прочие звериные части тела – дурно и непозволительно, как и выражаться между собой словами, применимыми для домашней скотины и лесного зверья. Это признак слабости человеческой души. И все из-за душников – отщепенцев, от которых оборотни стараются держаться подальше. Хотя, по слухам, в больших торговых городах многим плевать на эти мелочи, там в чести удобство. Частенько заезжие купцы и прочие гости были одеты в штаны, как у наших охотников для походов в лес или горы. Ткань на заднице крепится крест-накрест для свободного доступа хвоста наружу.
И женщинам там тоже больше дозволяют, да и под платьем кто увидит хвост? Я свой не слишком длинный хвостик редко прячу. Мне вообще сложно следить за ним: вся выдержка уходит на брата, чтоб ему икалось.
И плевать!
Присев на лавку, осмотрела свою горницу, где прожила с детства, всю жизнь мою. С ней больнее всего расставаться. Здесь мама мне колыбельные своей родины пела. Вновь глянула на сундуки и медленно, вдумчиво проговорила про себя: «У меня есть цель: не вернуться к брату никогда, и значит – светлое будущее. Не хочу! Не могу! И не позволю рушить мою жизнь в угоду его чересчур честолюбивым желаниям, доходящим до безумия!»
Сразу стало легче на душе и светлее вокруг. Это добрый знак!
Глава 3
Темно-синий плат привычно закрыл пол-лица и фигуру до пояса. Закрепила его петелькой под подбородком и нарядной красной лентой на голове – этаким послаблением, утешением для сопливых, несозревших девчонок,
