и эскадронный Трунов были оба убиты летчиками эскадрильи имени Костюшко.
Еще одна любопытная деталь в истории создания «Кинг-Конга»: в декорациях острова Черепов по вечерам снимался остров «Ловушка кораблей» из другого проекта Купера и Шудсака, «Самая опасная игра» – экранизации рассказа Ричарда Коннела. В «Самой опасной игре» звезды «Кинг-Конга» Роберт Армстронг и Фэй Рэй снова оказываются на необитаемом тропическом острове и снова противостоят грубому монстру – свихнувшемуся генералу казачьей кавалерии, который ради забавы охотится на потерпевших крушение моряков вместе со своим глухонемым слугой Иваном («Гигант, крепко сложенный, с черной бородой, доходившей ему чуть ли не до пояса», Иван «когда-то имел честь служить любимым палачом Великого белого царя»)[8].
Об этих находках я доложила Грише Фрейдину.
– Смотри-ка, это же он! Эскадронный Трунов! – воскликнул он, уставившись на принесенную мной фотографию с Кинг-Конгом и самолетами. – Этот образ, наверное, лежал в коллективном бессознательном, – размышлял он вслух. – Знаешь, что нужно сделать? Нужно вернуться в гуверовский архив и просмотреть все антибольшевистские плакаты. Уверен, что хотя бы на одном большевизм будет изображен гигантской обезьяной.
Он позвонил прямо в архив и попросил провести поиск в базе плакатов по ключевым словам аре («обезьяна») и propaganda. Когда я туда пришла, меня ждала восемнадцатистраничная распечатка. К сожалению, там были не только «обезьяны», но все слова на любых языках, начинавшиеся на аре-.
Когда я отсеяла Apertura a sinistra, 25 lat Apelu Sztokholmskiego и прочие подобные фразы, в списке осталось всего несколько пунктов. Первым был немецкий плакат, где обезьяна в прусской шляпе одной лапой схватила женщину, а в другой держала дубинку с надписью «Kultur». Я понятия не имела, как нужно интерпретировать этот образ, но решила, что едва ли речь идет о большевизме. Дальше шел венгерский плакат, где центральная фигура, названная в каталоге «человек-обезьяна», скорее походила на кошмарного урода, измазанного кровью, которую он пытался смыть в Дунае у стен парламента.
Я уже начала было подбирать слова к плохим новостям для Фрейдина, как вдруг наткнулась на итальянский плакат времен Второй мировой – La mostruosa minaccia a pesare sull'Europa. Чудовищную угрозу большевизма олицетворяла ярко-красная обезьяна, которая с растерянным видом стояла на карте Европы, потрясая серпом и молотом. Беспокоясь, вероятно, о том, что обезьяна вышла недостаточно угрожающей, художник на всякий случай пририсовал у нее за плечом фигуру Смерти в маске.
Одна обезьяна – на карте Европы, другая – на Эмпайр-стейт-билдинг. Я сняла белые перчатки; моя работа здесь завершена.
По крайней мере, я так думала. Сначала мне вернули мой экземпляр с припиской: «Пожалуйста, срочно позвоните по поводу изображения казаков грубыми монстрами». Я попыталась объяснить, что сама нигде не называю казаков
Р. Коннел. Самая опасная дичь. Переводчик неизвестен (
