Сталь выпадает из неопытной руки. Нырок. Удар в корпус. Локтём в лицо. А затем коленом в подбородок. Противника бросило на спину. «Мягкая посадка» на твёрдый асфальт. Сжатый деревянный меч в руке. Боль, что вызывает ярость и безумие. Неудержимость. Стихия хаоса. Деревянный предмет завис в воздухе. Финальная сцена. Конец оперы. Первая жизнь, которую заберёшь. Первая смерть, которую подаришь. Мыслей нет. Есть ярость. Разрушение. Жажда крови. Страх в глазах противника. О, да, он заставляет кровь бурлить ещё сильнее. Это ещё больше подливает масла в огонь. Хищная улыбка. Всего-то и надо сильный удар в шею. В руках такого, как он, это раз плюнуть. Секунда. Грань, отделяющая простого человека от убийцы. Смерть несущий… и боль…
Боль… в животе. Резкая. Пронизывающая. Она заставляет выпустить из руки меч, который с грохотом повалился на землю.
Захар посмотрел вниз, туда, откуда шла боль, которая, казалось, разливалась по всему телу. Сталь, торчавшая слева, чуть ниже ребёр, и красное тёмное пятно, которое увеличивалось на глазах.
Резкий рывок и предмет, чьё предназначение издавна было отнимать жизни, выходит из тела беловолосого, заставляя того, скорчившись от боли, упасть на асфальт.
Бэх держался за рану, словно пытаясь заставить выбежавшую кровь, которая забирала с собой по капле его жизнь, вернуться обратно в молодое, слишком молодое, чтобы умирать, тело. Он скорчился в конвульсиях.
Послышались шаги. Кто-то вытер меч о его футболку.
Ещё один закон стаи: действуя сообща, слабые могут победить сильного.
– Бедный Намахагэ, – похоже, Второй уже отошёл от страха, который ему довелось пережить недавно, он зацокал языком, а потом продолжил: – ты будешь подыхать здесь как пёс. Мы даже не станем добивать тебя. Видишь ли, твои дни сочтены.
Смех. Мерзкий. Противный.
– Я… – тяжёлое сиплое дыхание не придавало словам Захара большей убедительности, – я… найду… и убью тебя… мразь!
– О, да, на том свете разве что. Но, знаешь ли, тебе долго придётся меня ждать, – после этих слов Второй с силой наступил на рану лежавшего на асфальте парня.
От боли Заха лишь глухо зарычал, не желая криком, который был готов сорваться с уст, доставлять удовольствие своим врагам. Боль была просто адской. Казалось, что всё происходит не с ним, не в этой реальности. Боль. Бэх растворился в ней, мрак поглотил его…
Падение. Что-то вязкое. Неприятное. Оно поглощает. Оно душит, давит своей массой. Не хватает воздуха… Так холодно. Что это за чувство?
Заха резко открыл глаза. Казалось, тело отозвалось болью даже на это незначительное действие.
«Я умер? Больно… Значит, нет…»
Сколько он был без сознания? Вряд ли кто мог ему сейчас это сказать. Его врагов уже не было поблизости. В этом пустынном скверике был лишь один парень, истекавший кровью. Даже птицы куда-то подевались. Пустынно и страшно…
«Твою ж мать! Угораздило же так!.. Чёрт… Как же невыносимо больно!..» –
