и Фальк обменялись взглядами, после чего Ганс добавил:
– Он постоянно скромничает… ну-с, давайте господа. По рюмочке и в бильярд.
И будто по волшебству на старом офицерском сукне бильярда явился коньяк.
– Ненормированный. Такого по карточкам не дают и полякам, – отметил Фриц.
– А поляки получают яйца, и, хотя бы немного настоящего масла. Нашим соотечественникам дают яичный порошок и сплошной маргарин, – раздраженно заметил Ганс, упиваясь столь родным ему цветом фельдграу, – зато в армии все равны?
– Разуй карман шире! Польские части сытнее. Нам просто не доверяют, – сказал он, глядя как Фриц разливает коньяк по серебряным «церемониальным» стопкам с германскими орлами.
Ганс поднял стопку: «За нового немца среди нас и за воскресение германского Рейха.»
Борзиг выпил и в некотором замешательстве поинтересовался:
– Рейх?
– Вы верно не помните, как Клемансо хотел запретить нам употреблять это священное слово. Вам не нужно объяснять, как по-немецки страна и как по-немецки государство как совокупность чиновников. А Рейх – это наша держава. Рейх – для всех немцев, разбросанных без угла в родном доме.
– Ганс, только без гимнов! Мозг новичку выносишь через слуховое окошко. Верно? Лучше расскажи, в каком смешном положении твоя должность.
– О, верно! Знаете, сколько чиновников контролируют мою работу? Четыре министерства, представляете?
Борзиг недоуменно спросил:
– Четыре?
– Да. Я как военный подчиняюсь министерству обороны, моя работа на складах требует отчётов в министерство стратегических запасов, то, что на моём складе топливо – значит, я подчиняюсь министерству топливных ресурсов. И, в конце концов, я контролирую кусок железнодорожной ветки и подчиняюсь министерству транспорта. Коммунисты устроили бюрократический ад, но мне он на руку.
И Фридрих резюмировал:
– Как и всем нам. Ну, давайте в две команды. Русский бильярд, играем в две команды. Ганс, проучим молодняк, или равными шансами?
– Кинем монетку. Гинденбург за равные возможности.
Фриц достал монету в одну рейхсмарку. Орёл – со свастикой, и квадратный череп Гинденбурга. Монетка вспорхнула к крыше подвала и приземлилась на сукно.
– Ну вот. Нацистский орёл под президентом. Борзиг, в чьей команде вы собираетесь играть?
– Я… пожалуй, с Холтоффом.
– Ну и отлично. Ян, у нас отличные шансы. Ты как, первым в атаку или второй волной.
Ян тихо сказал: – Ну и шуточки у тебя, Ганс. Вперёд и с песней.
Ганс же пропустил это мимо ушей, и сказал уже Холтоффу:
– За вами первый удар.
Удар, треск, и шары слоновой кости (или всё-таки бакелита), разлетелись. Один из них угодил в правую дальнюю лузу. Холтофф продолжал – он прошёл
