и смеющихся, ожидающих следующей песни, он спросил:
– Как действуем дальше?
– Скоро подъедет грузовик и заберёт нас на базу. Дальше всё будет зависеть от Главного штаба. Скорее всего, опять придётся браться за грязную работу, – капитан встал, и на секунду задумался: – Встреть грузовик. Я сам им скажу.
Лейтенант украдкой выдохнул от облегчения, после чего направился к двери. Капитан, кинув окурок в пепельницу, достал все деньги из потёртого кошелька и положил их на стойку:
– Налей всем по стакану. Им нужно будет где-нибудь потопить этот камень.
Взяв стакан, он вышел из-за стойки и, подойдя к ближайшему столу, за которым расположились рядовые первого класса Голдман, Николсон и сержант Томпсон. Он слегка наклонился и прошептал:
– Парни, сделайте одолжение, разнесите выпивку. Про второй ярус не забудьте. И без лишнего шума.
Посмотрев на капитана свойственным «бастардам» потухшим взглядом, они медленно встали и двинулись к Иоганну. Бейкер же, маневрируя между столами, двинулся к импровизированной сцене. То и дело с разных сторон доносились приветствия, рядовые непринуждённо «козыряли» капитану. Отвечая им всем вымученной улыбкой, он поднялся на небольшой помост, и оглянул зал. Выждав, когда сержант и рядовые покончили с разносом выпивки, он обратился к роте:
– Я чувствую себя как та ещё сволочь, за то, что рушу вам этот вечер, но я обязан это сделать, – Джон глубоко вздохнул, и, собравшись с силами, сказал: – Поляки перешли границу. Война началась.
Звенящая тишина накрыла помещение. У каждого в глазах были видны, объятые пламенем, Гуадалканал, Эйндховен, Осака. Во всех взглядах читалось нечто общее. Что-то, что можно назвать смесью отрешённости и обречённости. Капитан испытывал то же самое, поэтому подняв бокал, громко произнёс:
– За павших!
– За павших!!! – подхватил зал и в едином порыве осушил стаканы.
Наперегонки
1. На своих местах
Вечер 4 мая.
Одним свежим майским вечером по старым улочкам пригорода Лейпцига грохотал горчично-желтый, словно сошедший с кадров кинохроники, автомобиль. Он остановился у самого входа в универмаг, где стоял еще один такой же, только с радиостанцией. Рядом стояли такие же, побитые временем фронтовые кубельвагены и мерседесы. Из услужливо открытой двери вышел генерал-полковник Максимилиан фон Рихтер, недавно получивший повышение. В глазах приветствовавших его офицеров читалась готовность к утомительным переходам вперемешку с безразличием.
Итак, вернемся к свежему майскому вечеру. Невдалеке качалась старая яблоня, часы на ратуше отбили свои удары. Тихая, мирная жизнь, так можно и забыть о войне. Но нет… война на все наложит свою печать. Люди оделись сплошь в серое, и уже не встретишь досужих гуляк утром в кофейне. В окнах светомаскировка, над городом иногда проносятся лучи прожекторов,
