в замочную скважину. Ничего, придет время, и ты это поймешь. Не доросла еще. Так бывает.
– Слушай, Жень, – перебила Лана, – а как ты считаешь, Егор… он совсем обо мне не думает? Я ему совсем, ни капельки не нравлюсь?
– Опять двадцать пять! – нахмурилась Женька, – когда ты поймешь, что Егор не для тебя, жить станет много проще.
– Почему же не для меня?! – возмутилась Лана, – чем это я ему не подхожу?
– Не заводись, подруга, – Женька поднялась с подоконника, прикрыла окно и устроилась на диване, – дело не в том, что ты ему не подходишь… скорее он тебе. Давай покурим? – неожиданно предложила она и, не дожидаясь ответа, ушла на кухню. Вернувшись, Женька поставила на круглый столик у дивана пепельницу и закурила.
– И мне прикури! – капризно потребовала Лана.
– Ты же не куришь! – фыркнула Женька.
– Все равно прикури! – настаивала Лана, – я нервничаю. Возможно, сигарета меня успокоит.
Неумело затянувшись, Лана, вернулась к прерванному разговору:
– Так в чем дело? Почему? Что со мной не так? – в который раз пыталась выяснить Лана.
– Слушай, я ведь уже говорила, дело вовсе не в тебе. Просто Егору нравятся совсем другие женщины. И потом, с тобой ведь просто так не получится. А по-другому ему не надо. Понимаешь?
– Какие? Какие другие? – настаивала Лана,– я стану другой. Что нужно изменить? Как я должна измениться?
– Господи, Лана, а если ему завтра лысые будут нравиться? Ты голову побреешь?!
– А ты сомневаешься? – пожала плечами Лана, – я стану синей, зеленой или фиолетовой, лишь бы он обратил на меня внимание. Ты же знаешь. Зачем спрашиваешь?
– То-то и страшно, что я ничуть в этом не сомневаюсь, – выпустив дым колечком, ответила Женька. – Видела, какое колечко у меня получилось? Хочешь, попробую еще одно выпустить?
– Девочки! Бабоньки! Хватит трепаться! Сейчас будем лопать шашлык! – раздался с улицы веселый голос Егора, – все готово!
– Уже готово?! – Женька подскочила к окну и высунулась наружу. Ей не терпелось увильнуть от неприятного для нее и совершенно бессмысленного, на ее взгляд разговора. Лана ходила и ходила по кругу, упершись, как осел. Иногда, как сегодня, Женю это выводило из себя; хотелось встряхнуть ее хорошенько, выбить, что называется, дурь. Хотелось, чтобы Лана поняла – насильно мил не будешь. А иногда Женя просто пропускала признания Ланы мимо ушей, поскольку наперед знала все, что та скажет.
– Да! Почти готово! Овощи запеклись, несу! Накрывайте на стол!– подойдя к окошку и легонько щелкнув Женьку по носу, велел Егор. – через десять минут можно приступать.
– Давай на стол накрывать! – обернулась от окна Женя, – оставим этот разговор. Потом как-нибудь вернемся… в миллион первый раз.
– Нет! Нет, не ставим! – вскочив, Лана громко топнула ногой, – Послушай, Женя, а не могла бы ты уехать сегодня домой? А нас с Егором здесь оставить? А там посмотрим, какие такие
