трепет жизни всех веков и рас
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.
– Великая поэзия! И все-таки – какая-то грусть охватывает и от этих стихов, и от этого пейзажа… От сознания гибели великой культуры, пусть и временной…
– Послушай, Руна! Ведь мысль, выраженная в этом стихотворении, – это не названное, но точное предвидение генной памяти, генетического единства всего человечества, нет, что я говорю – всей биосферы! Открыв это в себе и своим соотечественникам, Максимилиан Волошин подарил им счастье ноосферного миропонимания, философии, которая с тех пор превратилась в философию нового человечества, в нашу веру, поддерживающую людей в борьбе против инферно…
Они уже шли босиком по пыльной дороге, а Динг, воодушевленный стихами, все продолжал говорить о Ноосфере, о радости быть заодно со всеми живыми существами на Земле…
– А Татьяна в конце тоже Онегина очень сильно любит, – неожиданно сказала Руна.
– Это так, – ответил Динг. – Татьяна не могла бросить мужа, героя войны 1912 года. Это было бы невозможно ни для кого из нас. И она губит в себе любовь, оскорблениями прогоняет любимого, а ведь это необратимо…
Он помолчал немного. Потом воскликнул:
– Почему же в мире было столько неразделенной любви? Ведь если один человек любит другого, то он притягивает к себе ответную любовь.
– Этот же вопрос я задавала своему ментору Шун Велу…
– И что он ответил?
– Он сказал, что душа человека полна амбивалентных желаний. Любовь сопровождается отталкиванием, – так бывает, даже если это и не осознают сами влюбленные… Страх перед жизнью – характерное явление прежних эпох. В наше время все по-другому. К тому же нас с детства учат осознавать свои глубинные порывы и мотивы.
На самой вершине горы среди буйно цветущей растительности стояло дерево. Под ним виднелась мраморная плита. Расчистив ее руками, Динг и Руна увидели древние буквы. Переводчик мгновенно перевел текст.
Гаснут во времени, тонут в пространстве
Мысли, событья, мечты, корабли…
Я ж уношу в свое странствие странствий
Лучшее из наваждений земли…
– Какое чудесное видение! – сказал Динг.
– Смотри! – воскликнула Руна, – Во-он там, вдали на берегу, стоял некогда дом поэта. И на крыше была смотровая площадка. Надо как-нибудь прийти туда вечером, посмотреть на пламя заката, его отражение в воде залива – ведь стихотворение об этом…
– Что это за камни здесь, на плите?
– С давних пор принято приносить сюда морские камни. Частицы стихий: земли, воздуха, воды и огня соединяются здесь…
– А знаешь, Руна, – у меня вовсе нет ощущения, что здесь – место смерти. Нет! Скорее, наоборот. Это место жизни! Я читал, что сам Эрф Ром упоминает его в одном из своих романов…
– Да. Но он не называет имени поэта.
– Почему?!
– В те времена это было не безопасно. Во всяком случае, книгу могли не издать.
