имен. «А у него не очень-то добрые глаза», – с удивлением подумала она, отмечая, как комиссар смотрит на нее.
– Ее имя Франсуаза, но все зовут ее Симона, – промолвила она вслух. – Не знаю, почему.
– Мы говорим о Франсуазе Дюфур, верно?
– Да.
– А что именно она делала в студии?
– Привезла сумочки для съемки, кажется. Но они не очень подходили к вечерним платьям, которые снимали в тот день.
– Вам нравилось работать моделью?
Наташа состроила легкую гримаску.
– Надо же как-то зарабатывать на жизнь, верно?
– А сколько, кстати, получают модели?
– Бывает, что по две тысячи франков в месяц.
Черт побери. Комиссар получал только на двести франков больше.
– Скажите, госпожа графиня, вы хорошо знаете Симону?
– Я иногда видела ее на съемках или в модном доме, в котором работала. «Ирвен», пишется через игрек в начале, – на всякий случай пояснила Наташа. – В этом мире все знают друг друга. Я слышала, что у нее есть любовник, но как-то не интересовалась, кто он. Ну вот, тогда, в декабре, он и появился в студии.
– Один?
– Нет, он пришел вместе с другом. – И, сделав над собой усилие, Наташа добавила: – Его зовут Арман Ланглуа. Скажите, а мне обязательно все рассказывать?..
– Я лишь пытаюсь представить себе общую картину, – спокойно ответил Буало. – Как я слышал, вы начали встречаться с мсье Ланглуа, а мсье де Фермон оставался для вас просто кем-то вроде доброго знакомого. Верно?
– Верно, – Наташа с облегчением выдохнула.
– Потом мсье Ланглуа уехал, а вы вышли замуж и некоторым образом породнились с мсье де Фермоном.
– Да, но они с женой живут отдельно. Я не могу сказать, что мы часто видимся.
– А с Симоной вы часто общались?
– Нет. Раньше было забавно в перерыве посидеть в бистро всей женской компанией и посудачить. Сейчас уже не то.
Само собой, какое уж тут пролетарское бистро для графини. Уровень не тот.
– Скажите, госпожа графиня, как лично вы для себя объясняете исчезновение вашего зятя? Обещаю вам, все, что вы скажете, останется между нами.
Опять зять. Да что же такое, в самом деле!
– Если между нами, – после паузы призналась Наташа, – я решила, что он где-то укрылся с Симоной, чтобы подразнить Раймонду. Он жаловался мне, что жена предъявляет на него слишком много прав, и говорил, что ему с ней тяжело.
– Вы с ним не так уж хорошо знакомы, и тем не менее он признавался вам в таких личных вещах?
И, подловив свою собеседницу, комиссар стал с любопытством ждать, как она отобьет этот удар.
– О своих несчастьях он готов был говорить с кем угодно, – парировала Наташа сердито, – то есть о том, что он считал несчастьями. Послушать его, так ему всю жизнь не везло. И жена у него не такая, и денег вечно
