На лучевой кости правой руки хорошо сросшийся застарелый перелом. Предположительно рука была сломана в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет…
– Причина смерти? – не утерпев, спрашивает Буало.
– Выстрел в голову. Пулю я извлек, перешлю вашим экспертам, но это точно 7,65. – Доктор имел право говорить как знаток, потому что сотни, если не тысячи раз сталкивался с огнестрельными ранениями.
– А что насчет времени смерти?
– Учитывая, что тело пролежало в воде больше недели, – не позднее четырнадцатого сентября.
– Спасибо, доктор!
Повесив трубку, Буало немного поразмыслил и набрал номер виллы в Сен-Клу, где сейчас работала целая бригада экспертов и сотрудников уголовной полиции.
– Мадам Бенуа, приходящая прислуга, опознала плед, в который был завернут труп, найденный в Сене. Драгоценности Франсуазы Дюфур и многие из ее вещей исчезли, их нет на вилле. Также не хватает двух чемоданов. Машины Симоны нет на месте. Наши люди продолжают осматривать дом и искать свидетелей.
Комиссару хотелось курить, но с некоторых пор курение стало приводить к одышке, и врач настоятельно рекомендовал ему отказаться от сигарет. Нахохлившись, Буало достал из кармана монету, поставил ее ребром на стол и закрутил волчком.
…Итак, утром Лебре вместе с другими полицейскими, экспертами и бригадой водолазов отвез Жюльена Робишо к месту его ночлега. Бродяга показал мост, место, где спал в ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября, и повторил свой рассказ об обстоятельствах, при которых нашел машину Мориса де Фермона. После этого эксперты занялись поиском улик, а водолазы стали обследовать русло реки возле моста. На берегу ничего особенного обнаружить не удалось, а вот водолазам повезло куда больше. Меньше чем через два часа из воды извлекли завернутое в плед тело, которое кто-то для верности обмотал еще и тяжелыми цепями. Судя по всему, убийца очень не хотел, чтобы Морис де Фермон когда-нибудь всплыл.
– Откуда цепи? – пробормотал Буало себе под нос, накрывая ладонью монету, пляшущую на столе.
Он предпочитал думать о цепях, хотя, по правде говоря, ему следовало бы скорее поразмыслить о том, в какой форме преподнести Раймонде, графу де Круассе и близким Мориса весть, что тот стал жертвой преступления. Потому что все приметы убитого совпадали с приметами де Фермона, а раз не оставалось сомнений, что труп, вытащенный из Сены, принадлежит именно ему, у комиссара больше не было пространства для маневра.
– Вот черт побери! – не удержался он.
И снова закрутил монету волчком.
Итак, Морис де Фермон застрелен, Симона, она же Франсуаза Дюфур, исчезла, а перчатки графини де Круассе обнаружились в машине жертвы. Допустим, Морис влюбился в Натали и решил бросить старую любовницу. Могла ли Симона убить его?
…А почему, собственно, нет?
Опять телефон. Чертыхнувшись, Буало хлопнул ладонью по монете и левой рукой снял трубку.
– Комиссар Буало.
– Комиссар, это бригадир
