тысяч.
Черт… черт… черт…
И почему она о Грише не вспомнила год назад?
Почему только сейчас, когда у неё осталось минимум времени?
Пусть итог был бы один и тот же, но многое изменилось бы.
– Сто тысяч.
– Ооооо… Ставки растут, господа.
– Сто пятьдесят.
Господи, неужели кто-то готов заплатить за её девственность сто пятьдесят тысяч?
Маразм.
Или…
– Двести.
– Триста.
– Пятьсот.
Ого.
И тишина.
Вот теперь она была оглушающей.
– Пятьсот? Замечательно, просто превосходно. Кто-то желает дать больше? Посмотрите на нашу Сашеньку! На нашу золотую девочку! Никто? Итак, пятьсот – раз!..
Если до этого Саша стояла и не смотрела на мужчин, то теперь не могла удержаться. Она должна знать, кто её купил.
Должна.
Незаметно повернула в сторону, куда указывал ведущий аукциона, и с трудом удержалась от вздрагивания.
Гриша её предупреждал…
На неё смотрел мужчина кавказской внешности, на вид лет пятьдесят, низкого роста, лысоватый. Он улыбался толстыми губами, положив руки с короткими пальцами, увешанными печатками с драгоценными кольцами, на столик с ажурной белой скатертью.
У Саши засосало в желудке.
Помогите ей, Святые Угодники.
– Миллион.
Мужской хриплый голос прорезал тишину.
Саша растерянно моргнула.
Миллион? Миллион за ночь с ней? Хорошо, за ночи. Это же… это же…
– Миллион!!! – оглушительно завопил ведущий в микрофон. – У нас новый рекорд и новый претендент! Итак, кто-то желает поднять ставки? Господа?
Саша пыталась отыскать глазами человека, назначившего новую цену, и не смогла.
Он стоял в тени.
– Один миллион – рааааз! Один миллион – двааааа… Один миллион – три! Продано, господа!
Глава 2
С чего началась эта история?
С подслушанного разговора?
Когда Саша проходила мимо и обратила внимание, что дверь на кухню в квартире крестного прикрыта. А она всегда была распахнутой…
Они говорили негромко, так, чтобы она не услышала.
– Сколько?..
– Две-три недели…
Всхлип матери и тихий мужицкий мат отца.
– Как мало… Господи, как мало…
– Вам давали прогнозы… год назад… Вера, время быстротечно и…
У матери началась истерика, и, чтобы заглушить её, та зажала рот рукой.
– Знаем… Мы все всё знаем… Но неужели…
Снова мат.
От безысходной злости. От полного бессилия перед обстоятельствами.
– Ничего не могу сделать. Мы пытались… Итог всем нам известен. Поэтому…
– Готовиться?
Слезы… и снова всхлип.
– Да.
