своим ответом и открыл ему новое страшное несчастье, которое ему было уготовлено.
– Ты убьешь родного отца, – сказал ему оракул, – женишься на родной матери и явишь миру достойное презрения потомство.
Несказанный страх обуял Эдипа, когда он услышал это, и так как сердце все еще говорило ему, что исполненные такой любовью к нему Полиба и Меропа – его настоящие родители, – то он не посмел вернуться на родину: боялся он, что, гонимый роком, наложит руку на возлюбленного отца своего и, пораженный богами неотвратимым безумием, соединится нечестивым браком с матерью своей, Меропой. Уходя из Дельфи, он направился по дороге в Беотию. Он был еще по дороге из Дельфи к Давлиду, когда, дойдя до перекрестка, увидел подвигавшуюся навстречу колесницу, в которой сидели незнакомый ему старик с герольдом, возница и двое слуг. Возница и старик стали грубо гнать с дороги столкнувшегося с ними на узкой тропике пешехода. Эдип, от природы вспыльчивый, ударил дерзкого возницу; старик же, заметив, что дерзкий юноша все-таки идет прямо к повозке, размахнулся острым жезлом и сильно ударил его по темени. Эдип был вне себя от гнева. В первый раз воспользовался он геройской силой, дарованной ему богами: высоко поднял он в руки свой посох и с такой силой ударил им старика, что тот навзничь упал с сиденья на землю. Тогда дело дошло до кулачного боя. Одну свою жизнь Эдип должен был защищать против трех жизней своих противников. Но юная сила его победила: он убил всех, кроме одного, который убежал, и пошел дальше.
В его душе не возникло даже предчувствие, что случилось что-то другое: он был уверен, что расправился с каким-нибудь простым фокийцем или беотийцем и его слугами, вынужденный защищать свою жизнь. Ведь старик, столкнувшийся с ним, не носил никаких знаков, которые говорили бы о его высоком положении. На самом деле убитый был Лай, фивянский царь, отец Эдипа, и направлялся к пифийскому оракулу.
Так сбылось предвещенное отцу и сыну и выполненное судьбой пророчество, которое оба они пытались отвратить от себя. Один из жителей Платеи, по имени Дамасипп, нашел на перекрестке тела убитых и, сжалившись, предал их земле. И не одну сотню лет спустя мог видеть проходящий странник кучу камней – надмогильный памятник погибшим.
Эдип в Фивах. Его брак с родной матерью
Немного спустя после того, как все это случилось, перед воротами Фив, в Беотии, появился сфинкс, – крылатое чудовище, спереди – в образе молодой женщины, сзади – в образе льва. Это чудовище было дочерью Тифона и Ехидны, плодовитой матери многих чудовищ, родной сестрой пса ада Цербера, Лернейной гидры и извергавшей огонь Химеры. Сфинкс расположился на скале и стал задавать фивянам загадки, которым его научили музы. Того, кто брался отгадать и не отгадывал, он хватал и, растерзав, пожирал.
Это бедствие постигло город в то самое время, когда жители оплакивали смерть своего царя, который был убит в дороге неизвестно кем. Теперь вместо него правил
