весла, мачту и паруса.
Тем временем юноша совершенно преобразился: отблеск божественной красоты и достоинства сиял на его челе, в руке он держал жезл, вокруг которого вилась зеленеющая виноградная лоза. Тигр и пантера лежали у его ног, и внезапно благоухающий поток вина залил весь наш корабль.
Я уже давно смекнул, что среди нас находится божество, и теперь смиренно преклонил свои колени; спутники же мои совершенно обезумели от страха и, не зная что делать, без толку метались по палубе. И вдруг что-то диковинное стало происходить с ними: рты и носы их начали срастаться вместе, образуя пасть рыбы, руки превратились в плавники, а туловище и ноги соединились вместе и сделались похожими на туловище и хвост большой рыбы. Чешуя повсюду заменила их кожу, и в таком преображенном виде они все попрыгали в море. Остался нетронутым только я один; с ужасом глядя на все происходящее, я ждал и для себя такой же печальной участи, но юноша успокоил меня и ласково сказал мне: «Я – Вакх! Не бойся меня и направь корабль прямо на Наксос. Там ты получишь от меня заслуженную тобой награду!»
«Сейчас же повернул я, куда нужно, барку, и скоро мы благополучно прибыли в Наксос. Там Вакх посвятил меня в жрецы, и с тех пор я несу…»
«Довольно с нас этой нелепой болтовни! – с гневом прервал рассказчика царь. – Эй, рабы! Заприте-ка пока его!» Приказание его было сейчас же исполнено, а он, еще более раздраженный, чем прежде, снова отдал приказ во что бы то ни стало изловить самого Вакха и вместе со всей его свитой привести к нему. Целое большое войско снарядил он для этой цели, но в нем не встретилось никакой надобности, ибо Вакх сам, без всякого сопротивления, позволил посланным связать себя и отвести к королю.
Тот, увидав его, был невольно поражен его красотой и величием, но гордость и упрямство пересилили это чувство невольного удивления, и он дал приказ запереть бога и его последователей в тюрьму.
Улыбаясь, вступил Вакх в место своего заточения и позволил запереть себя. Но в следующую же минуту раздался глухой подземный удар. Стены темницы распались, оковы спали с рук заключенных, и Вакх, свободный и торжествующий, уже шествовал по улицам города в сопровождении своей ликующей свиты.
А впереди его, в зеленеющем поле, уже собирались целые толпы женщин, объятых каким-то непонятным воодушевлением. Собственная мать и сестры короля предводительствовали этими толпами, и целый ряд чудес сопровождал их ликующее безумное шествие. Скалы изливали поток огненного вина, как только кто-нибудь прикасался к ним своей палочкой, древесные стволы начинали источать мед, и прохладные воды ручья по одному мановению превращались в молоко.
С неописуемым изумлением рассказывали об этом царю его посланные. Но тот, ослепленный своим упрямством, приходил все в большее и большее раздражение. Собравши всех своих воинов и всадников, он еще раз приказал им схватить Вакха. Но благодушный бог, желая отвратить гибель от упрямца, сам явился к нему, чтобы последний
