вошел в зал, присутствующие расступились перед ним, образуя широкий коридор.
Вошедший в зал жених больше всего напоминал могучего воина, внимательно всматривающегося в строй своих подчиненных. Будь он более невзрачным, Лоуренс легко мог бы представить его этаким молодым заносчивым Чингисханом. Но назвать маркиза невзрачным никак было нельзя. Природа одарила его темными, с каштановым отливом волосами и ясными зелеными глазами. У него было худощавое, с тонкими чертами лицо и уже сломанный в поединке, который он, несомненно, выиграл, нос. Небольшая горбинка на переносице, слегка портившая его профиль, тем не менее еще больше подчеркивала его красоту.
Натан, так звали его близкие, был одним из самых юных знатных вельмож государства. Ему едва исполнилось четырнадцать лет. Могущественный граф Уэйкерсфилд, его отец, не мог присутствовать на церемонии бракосочетания, так как находился за пределами страны, выполняя важное королевское поручение. О происходящих же сегодня событиях граф вообще не имел ни малейшего представления. Барон знал наверняка, что тот придет в ярость, узнав об этом. Даже в самом спокойном состоянии граф был очень неприятным человеком, но если его выводили из равновесия, он становился мстительным и злобным. Было хорошо известно, что по раздражительности и порочности он стоил всех членов клана Сент-Джеймсов, вместе взятых. Лоуренс не без основания полагал, что именно поэтому семейство обращалось к нему для решения всех важнейших вопросов внутренней жизни.
И все же при всей своей неприязни к графу барон не мог не восхищаться Натаном. Он проводил с мальчиком много времени и каждый раз замечал, что, внимательно выслушивая суждения других, он всегда поступает по-своему. Это верно, что ему всего четырнадцать лет, но так же верно и то, что он уже стал самостоятельным мужчиной. Лоуренс уважал его и немного сочувствовал, потому что ни разу не видел улыбки на его лице. Это вызывало чувство сострадания.
Клан Сент-Джеймсов никогда не называл юного маркиза по имени. Они именовали его просто «мальчик», потому что ему еще предстояло заслужить право на имя. Они должны были сначала его испытать. Конечно, родственники ни минуты не сомневались в том, что мальчишка везде преуспеет. Они знали, что он рожден повелевать.
Судя по его росту, он должен был превратиться в настоящего великана, и семейство надеялось, что он со временем воспитает в себе и другую фамильную черту – неимоверную жестокость. В конце концов, он был одним из них, и на его плечи должны были лечь определенные обязанности.
Пока маркиз подходил к королю Англии, он не отрываясь смотрел на него. Барон пристально наблюдал за юношей. Он помнил, что дядья посоветовали ему не преклонять колени перед королем до тех пор, пока ему не велят сделать это.
Натан пренебрег их наставлениями. Он опустился на одно колено, склонил голову и четким, твердым голосом произнес обет верности королю. И когда король спросил, является ли он для юноши его патроном, подобие улыбки появилось на молодом прекрасном лице.
– Да, милорд, – ответил маркиз. – Вы – мой
