делала, я тебе, конечно, не назову, но то, что влетел он ей в круглую копеечку, гарантирую.
– Пойдем-ка, Серега, посмотрим на твою страдалицу, а заодно и маникюр ее оценим, – поднимаясь, предложил Гуров.
– Пойдем, отчего не посмотреть, – пожал плечами Юрков и, первым выйдя из комнаты отдыха, направился к двери с надписью «Холодильная камера». Открыв дверь, он пропустил Гурова внутрь, подвел к стеллажу с тремя рядами прямоугольных дверей, размером семьдесят на пятьдесят. Не сверяясь с записями, открыл дверцу под номером шестнадцать и, медленно выдвинув закрепленные на полозьях носилки, приоткрыл бумажную простыню до плеч. Первое, что бросилось в глаза, – шикарная копна рыжих волос. Не искусственно рыжий, а натуральный, с красноватым оттенком и приятным блеском даже после смерти. Лицо казалось безмятежным и все еще красивым. При жизни девушка наверняка ловила на себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые взгляды женщин.
– Дальше открывать? – спросил Юрков и, когда Лев кивнул, сбросил простыню, обнажив тело полностью. Как он и говорил, на теле не было ни синяков, ни ссадин, ни царапин. Руки покойной Юрков сложил на груди, как полагалось по христианскому обычаю, правая поверх левой. Маникюр, о котором он так долго разглагольствовал, не показался Гурову ни шикарным, ни дорогостоящим. Бледный матово-белый цвет, украшенный на безымянном пальце тонкой серебряной полоской, расположенной ближе к кутикуле. Гуров машинально бросил взгляд на ноги покойной. Как он и предполагал, педикюр также входил в обязательный комплект ухода за телом.
Достав мобильный телефон, он сделал несколько снимков, отдельно засняв маникюр и педикюр. Юрков вопросов не задавал, лишь слегка поморщился. Процедура «фотосессии» его покоробила, но кто он такой, чтобы делать замечания оперу убойного отдела?
– Не кривись, Серега, – заметив эту гримасу, проговорил Лев. – Быть может, это моя единственная зацепка. Если ты говоришь, что маникюр дорогой, значит, имя девушки можно отследить по салонам. Много ли в столице подобных салонов?
– Думаю, немало, – ответил тот. – Нынче женщины на себе не экономят.
– С чего такой вывод? – в очередной раз удивился Гуров.
– С того, что позволить себе на внешности экономить могут либо слишком бедные, либо слишком богатые дамы, – назидательно произнес Юрков. – Первым ни за что на дорогой уход денег не собрать, вторым же плевать, что про них подумают окружающие. Остальные вынуждены соответствовать веяниям времени. Работодатель не станет держать в элитном заведении девушку с заросшими заусенцами ногтями. К ней клиенты не пойдут, а это прямой убыток фирме.
– Убедил, – улыбнулся Лев и добавил: – Ладно, мне пора. Спасибо за помощь.
– Не за что, – кивнул Юрков, вернул на место простынь и, задвинув носилки, закрыл холодильную камеру. – Пойдем, провожу тебя до выхода.
На крыльце обменялись рукопожатием, Юрков вернулся в морг, а Гуров пошел на парковочную площадку. Он решил отложить беседу с собачником, обнаружившим труп, до следующего утра.
