Тристана показался не к месту: правилом приличия в разгар безумия. Она не смогла сдержать улыбку.
– Хорошо, а ты?
Он улыбнулся.
– А мне не надо спать. Это одна из странностей пустоши. И тебе, кстати, тоже. Просто твой мозг думает, что спать нужно, поэтому ты спишь. Но в итоге он все забудет. Требуется время, чтобы приспособиться.
Она на мгновение молча уставилась на него.
– Никакого сна?
Он покачал головой.
– Никакого сна, еды и питья. Твое тело здесь – всего лишь проекция твоего мозга. А настоящее осталось в поезде.
Дилан несколько раз открыла и закрыла рот. Все как будто в невероятном фантастическом фильме. Она попала в «Матрицу»? Слова Тристана звучали неправдоподобно, невероятно, но она, глядя на руки, поняла, о чем он говорит, – несмотря на засохшую грязь, рубцы были гладкими и безупречными. Оставленные призраками глубокие царапины зажили.
– Ого, – вот и все, что она смогла сказать. И посмотрела на окно. – Снаружи безопасно?
Она не знала, будут ли вчерашние монстры-демоны угрозой в течение дня.
– Да. Они недолюбливают солнечный свет. Конечно, если на улице облачно и сумрачно, они могут появиться, но это если совсем уж отчаятся. – Тристан заметил отразившийся на ее лице испуг. – Не бойся, сегодня нам ничего не угрожает. Солнце.
Он показал на окно.
– Итак, что теперь?
– Мы идем дальше. Впереди еще долгий путь. Следующий островок безопасности в десяти милях отсюда, а темнеет здесь быстро.
Он хмуро выглянул в окно, словно собирался отчитать пустошь за то, что подвергает их опасности.
– То есть ты хочешь сказать, что мне не повезло умереть во время зимы?
В глазах Дилан отражалось легкое недоумение, но еще и интерес. Она хотела знать больше об этом странном месте.
Тристан уставился на нее, раздумывая, что именно можно ей сказать. Проводники переводят души через пустошь, и ничего больше. Многие души, осознав, где находятся и что с ними произошло, настолько погружаются в жалость к себе, что на отрезке пути между настоящим миром и концом не проявляют особого интереса к тому, что их окружало. Дилан не была похожа ни на одну из его предыдущих душ. Она спокойно приняла правду, без истерик. А теперь в изучающих его глазах плескалось любопытство, интерес. Немного информации поможет ей принять и понять, спорил он с самим собой. Но, по правде говоря, он хотел с ней поделиться. Хотел быть чуть ближе к ней. Он глубоко вдохнул и сделал выбор.
– Нет. – Он улыбнулся. – На самом деле ты сама в этом виновата.
Ему пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Реакция Дилан была именно такой, как он и предполагал: растеряна и слегка возмущена. Нахмурилась и поджала губы, глаза превратились в зеленые щелочки.
– Я виновата? Это почему? Я ничего не сделала!
Он фыркнул:
– Я имею в виду, что ты сама создаешь пустошь.
