можно более уклончиво:
– М-м-м.
Этого хватило, чтобы он развил тему.
– С National Rail было гораздо лучше. С ними мы хоть знали, куда едем. Тогда на поездах работали нормальные парни, да и вообще следили за порядком. Теперь же все покатилось под откос. Железной дорогой управляет банда шарлатанов. Возмутительно!
Хоть бы поезд скорее подошел, подумала Дилан, отчаянно желая избавиться от этого типа. И он подошел, как рыцарь в ржавеющих доспехах. Единственная капля надежды в день, полный позора и мучений.
Дилан потянулась к рюкзаку у ног. Он давно уже выцвел и находился не в лучшем состоянии, впрочем, как и все ее вещи. Когда она закидывала рюкзак на плечо, раздался тихий звук рвущейся ткани. Только этого не хватало… Если шов сейчас разойдется и нижнее белье рассыплется по всему перрону, это станет логичным продолжением картины сегодняшнего дня. Но рюкзак, к счастью, передумал подвергать ее унижению, и Дилан подошла к краю платформы. На всякий случай она посмотрела, в какую сторону направился незнакомец в твиде, и побежала к другой двери.
В вагоне она огляделась, стараясь выделить пьяных, чудил и людей, которые наверняка захотят поделиться бесконечными историями своей жизни; последних так и тянуло к ней, когда она куда-нибудь ездила. Ну, нет, с нее хватит.
Свободных мест было не много, а если точнее, всего три: одно рядом с женщиной и орущим ребенком с красным лицом. Второе напротив пары поддатых подростков в голубых толстовках «Рейнджерс». Они пили из неумело скрываемых бутылок что-то подозрительно похожее на вино Buckfast и хором фальшивили какую-то песню.
Оставался последний вариант – в середине вагона, возле крупной женщины, которая пристроила свои сумки на соседних сиденьях и напротив, явно намекая, что не нуждается в соседстве. Но она была самым предпочтительным вариантом, пусть и сверкала грозно глазами.
– Простите, – пробормотала Дилан, подойдя к ней.
Женщина громко вздохнула, выражая недовольство, но тем не менее убрала одну из своих сумок. Дилан, скинув рюкзак, достала телефон и наушники, закинула рюкзак на верхнюю полку, села, засунула наушники в уши, закрыла глаза, и прибавила громкость, позволив тяжелому барабанному ритму любимой группы, игравшей инди-рок, заглушить окружающий мир. Она представила, как тетка с сумками сердито смотрит на нее, слыша эту «ужасную» музыку, и улыбнулась.
Поезд неслышно для Дилан застонал и, поднатужившись, набрал скорость, двигаясь в сторону Абердина.
Не открывая глаз, Дилан задумалась насчет предстоящих выходных. Она представила, как выйдет из поезда и отыщет в толпе мужчину, который был для нее совершенно чужим. На то, чтобы выбить у Джоан номер телефона Джеймса Миллера, ее отца, ушли месяцы убеждений и лести. Дилан вспомнила, как тряслись ее руки, когда она набирала, сбрасывала, снова набирала и снова сбрасывала его номер. Что, если он не захочет с ней разговаривать? Что, если теперь у него своя семья? Но хуже всего было бы то, если бы он оказался огромным разочарованием. Алкоголиком или преступником. Мама не смогла предоставить
