нарам нельзя говорить «тетя», это не-при-лич-но, – слово «неприлично» она так и выговорила, по слогам, очень старательно. – Но вы добрая, не обидитесь.
И лицо девушка озарила улыбка, широкая и немного озорная.
– Моя дочь больна, – неожиданно проскрипела Урга, о которой я на время совершенно забыла. Женщина неприязненно прищурилась и после паузы, видя, что я не собираюсь ни о чем расспрашивать, пояснила: – Неудачный магический ритуал.
Неудачный ритуал? Ну, можно и так сказать.
– Очень жаль…
Разговор, да что там разговор – вся ситуация раздражала, была неприятна. Я не понимала, узнала меня мать Хельмы или нет, откровенна она или играет, и что ей вообще от меня нужно. Это напрягало. Хотелось побыстрее съесть что-нибудь, неважно что, и выбраться из душной повозки назад, к солнцу, свету.
– Моя девочка находится под наблюдением целителей и должна ежедневно им показываться, – продолжала рассказывать нара Дарн. – Мы не уехали бы из дома, если бы не смерть свекра, отца Ильма. Пришлось отлучиться на время, чтобы, как полагается, провести все необходимые обряды, но по пути в каждом городе Хельму обязательно осматривают имперские маги. Поэтому мы так торопимся в Сидо.
Вот зачем она все это мне сообщает? Случайной попутчице, с которой через несколько часов благополучно расстанется, чтобы больше никогда не встретиться. Или… все-таки узнала и теперь пытается намекнуть, что они не сбежали из-под надзора, а получили соответствующее разрешение? Бросила быстрый взгляд на Ургу, но лицо женщины не выражало ничего, кроме тоски и какой-то глухой покорности судьбе.
– Понимаю…
– Понимаете? – По губам женщины скользнула горькая усмешка. – Что может понимать женщина, которой не дано иметь детей?
Это она о чем сейчас? О моем вдовстве или о статусе наиды?
– Тетя Рина, а вы любите угорские пряники? – вмешалась в непонятную беседу «взрослых» Хельма, чем заслужила мою молчаливую, но от этого не менее горячую благодарность. – Любите, да? Я поделюсь… у меня много, – похвасталась она, порывисто подскакивая.
– Сядь, Хель, – строго одернула Урга, наконец-то отвлекаясь от меня. – Сладкое только после еды.
Она потянулась к одной из сумок, и через несколько минут на большой белой салфетке появилась посуда, нехитрая снедь – копченое мясо, домашний сыр, лепешки, вареные овощи – и фляга с водой. «Что бы Урга ни задумала, травить она меня вряд ли станет», – подумала, наблюдая, как женщина отрезает мясо, разламывает лепешку и протягивает все это дочери. Но не успела я взять свою порцию, как услышала капризное:
– Не хочу! – Хельма мотала головой, прикрыв рот рукой, видимо, для надежности. – Пряники лучше.
– Хель, доченька, надо поесть, хоть чуть-чуть, – начала уговаривать Урга, но девушка была неумолима.
– Мясо невкусное, не хочу, – повторяла она снова и снова, а потом вдруг неожиданно сдалась и лукаво выдала: – Только
