милая травка, растущая во дворах здесь и там. Экзотически смотрящиеся русские священники с длинными шелковистыми волосами и бородами, в странных головных уборах и длинных бархатных пальто. Я никогда не устану на это смотреть. Это все так ново для меня и так отличается от виденного ранее. Азия – и Запад. В 16:30 мы идем за шоколадом. Русские магазины очень бедны. На самом деле, убогие. А потом – в отель. Мне звонят. Я должен сделать то-то и то-то. Приходите посмотреть на то и на это. Мы решаем поужинать в отеле. За ужином Шварц, корреспондент New York World, говорит мне, что, поскольку я задавал американскому посольству в Берлине вопрос о том, как обстоят дела с моим паспортом, за границей пошли слухи, будто я был против моей воли задержан Советами, и из Лондона пришла телеграмма, в которой спрашивают, так ли это. Я сразу же даю телеграмму в Берлин о том, что мой паспорт найден. Следующая […] Звонит Дюранти из London Post[157], спрашивает меня. По его приглашению Рут, Шварц и я заходим к нему в номер – лучший из виденных здесь мною – и пьем чай у камина – единственного виденного здесь мною. Снова обсуждаем Россию. Как здесь платят за аренду? Как нанимают прислугу? Как покупают еду, одежду? И т. п.
8 нояб. 1927 года, вторник, Москва[158]
За два рубля в час мы наняли извозчика очень затрапезного вида и отправились через Красную площадь на территорию, которая лежит на другой стороне Москвы-реки. Мы остановились у церкви вблизи Красной площади, многокупольного Собора Василия Блаженного. Верхняя часть здания, где теперь музей, оказалась закрытой, но небольшая часовня внизу, где все еще шли службы, была открыта, и мы заглянули в холодное помещение, тускло освещенное свечами.
На мосту через Москву-реку мы остановились, чтобы полюбоваться прекрасным видом на Кремль. Перейдя мост, мы проехали вдоль берега до следующего моста, снова пересекли реку с другой стороны и подошли к величественному собору с пятью огромными золотыми куполами – храму Христа Спасителя. Службы сегодня не было, но в храм можно было войти. Этот великолепный собор был построен всего около 25 лет назад и сегодня является самой богатой из московских церквей.
Переправившись через мост, мы пошли по улице, ведущей через канал к самой старой части города. По дороге, на улице Большая Полянка, мы остановились у церкви, которая очень выделялась среди замызганных магазинов и мастерских. Потом была весьма интересная на вид кирпичная церковь с голубыми куполами, усеянными золотыми звездами.
Обогнув площадь Konydeum[159], мы вышли в переулок и остановились у очень большой церкви с двором. Она была закрыта, но женщина-сторож предложила для нас ее открыть. Впрочем, дело могло затянуться, и мы довольствовались тем, что осмотрели ее жилище у ворот – лачугу из одной комнаты и деревянный сарай.
Она рассказала нам, что в этой очень маленькой комнате живут она и ее мать, ее муж, две сестры и двое детей. В комнате были кирпичная печь, одна кровать, стол,
Уолтер Дюранти был связан как с
Здесь начинается машинописный текст Рут Кеннел (прямой шрифт, до следующего курсива). Ее ошибки, как и описки Драйзера, остаются без исправлений, но по возможности разъясняются в примечаниях.
Какую площадь имела в виду Рут Кеннел, сказать трудно
