за пожухшими розовыми кустами, он делает мне знаки, он показывает на гостиную, чертит руками в воздухе знак луны, а потом постукивает по запястью, имея в виду часы.
Понимаю.
Часы в виде луны.
Куинси.
На душе теплеет, обнимаю Эдис, плевать, что мы еще не знакомы, плевать, что вижу её первый раз, целую в губы, сейчас влепит затрещину, а то и выстрелит, знаю я Эдис, пистолет на поясе в складках платья…
Эдис впивается в меня губами, крепко, сильно, обнимает, шепчет что-то, миленький, миленький, понимаю – узнала, узнала, хоть мы с ней и не знакомы еще…
Оторопело смотрю на врага.
Не понимаю. Не понимаю, почему он здесь, его не должно быть, просто, не должно, я жду Эдис, Эдис, ночью в гостиной, почему пришел враг…
– Она не придет.
Вздрагиваю, сжимаю кулаки, хочется ударить врага, что он сделал с моей Эдит, что…
– Она не придет. Посмотри… это… она тебе написала…
Хочу возмутиться, а какого черта он читает письма, адресованные мне. Не возмущаюсь, не успеваю, смотрю на письмо, пытаюсь понять, что я, собственно, прочитал.
– Как ушла? – спрашиваю в пустоту, – куда ушла?
– Здесь написано…
Не понимаю, как такое может быть, что она там потеряла, что она пошла искать, что…
Повторяю, как во сне:
– То, что меняет фильмы… то, что меняет фильмы…
Думаю, где искать это, что меняет фильмы. Думаю, куда идти, чтобы искать Эдит, которая пошла искать то, что меняет фильмы. Смотрю на врага – он еще ничего не сказал, но понимаю, он пойдет со мной…
Ночлег для ночи
Нет.
Говорю сам себе:
Нет.
Отступаю от края, перевожу дух, растираю виски, прихожу в себя. Спрашиваю себя, что я только что хотел сделать и почему.
А вот.
Книга.
«Часоворот».
Все так же лежит на столике, кажется, смотрит на меня.
Зачем ты хочешь убить меня, спрашиваю книгу.
Книга молчит.
Почему ты хочешь, чтобы я умер, спрашиваю я.
Книга не отвечает. Удивляюсь сам себе, ну конечно, как мне может ответить книга, ведь она не может говорить. Вернее, она уже мне все сказала. Все-все, от корки до корки. Сам себе удивляюсь, как она так сказала, у меня же и в мыслях не было шагнуть в пропасть – до того, как я перелистнул последнюю страницу.
Осторожно открываю книгу, осторожно прочитываю несколько строк. Беспомощно сжимаются кулаки, сам себе удивляюсь, как несколько строк могут пробудить у меня такую ненависть к себе, к своей жизни, что я едва не сделал шаг в пропасть.
Разжигаю камин посильнее, листаю страницы…
…замираю.
Сам над собой смеюсь, это же сколько экземпляров книги мне придется истребить.
Смотрю на автора.
