style="font-size:15px;"> Заглядываю в начало книги, ищу свою биографию, биографии нет, ничего нет. Шальная мысль ударяет в голову, я хватаю книги, все три, я спешу по коридорам, по лестницам, по залам, я ищу стеллажи с биографиями, я нахожу их – достаточно быстро, прямо-таки до неприличного быстро, мне всего лишь два раза пришлось пройти через мир, вывернутый наизнанку и заблудиться в измерениях. Писатели, писатели, вот они, писатели, ищу свою фамилию, нахожу не сразу, почему-то буква «К» за тысячу лет перекочевала в алфавите непонятно куда, уступив место каким-то иероглифам и непонятным знакам.
Виктор Каминский.
Годы жизни.
Вот так, в лоб, умру в этом году. Осталось полгода, говорю я себе, осталось полгода. Почему-то спрашиваю себя, успею я дописать Ночлег для ночи или нет, да что тут спрашивать, успею, написано же, автор «Ночлега для Ночи», а от чего умру, не написано.
Перебираю записи, которые подобрал на столе возле умершего, будь я проклят, если не разберусь во всех этих закорючках, если не выберусь отсюда. Думаю, сколько буду разбираться. Год. Два. Десять лет. Двадцать лет. И через сколько лет я захочу покинуть это изобилие книг…
…ужинаем вчетвером, я, «Ночлег для Ночи», «Часоворот» и «Бессонница Сна». Расставляю по столу чашки, наливаю себе ку-эф (это не кофе, теперь я знаю, что это), режу еду, оглядываю сидящих со мной, кажется, «Бессонница» боится моего взгляда. Я не тороплюсь, я выжидаю, я растягиваю паузу, я уже знаю, что «Бессонница» сидит, как на иголках. Да и торопиться мне уже трудновато, девяносто лет все-таки…
Допиваю ку-эф.
Откашливаюсь.
– А вы молодец, «Бессонница»… Нет, правда, люблю умные книжки, умные и сообразительные… Это же надо же было всё так подстроить… Нет-нет, даже не отпирайтесь, вы даже не думайте, что я вас раскусил. Это ж надо же было додуматься, завербовать ученого, который работал с пространством и временем, надоумить его выдернуть меня из моего времени, посадить в библиотеку будущего, подсунуть мне «Часоворот»… Вы хорошо знали мою биографию, вы понимали, что «Часоворот» может довести меня до отчаяния, до суицида, и у вас почти получилось, я остановил себя в шаге от бездны… А как ловко вы рассчитали, я умру, «Ночлег для Ночи» никогда не будет дописан, его никто не прочитает, он никого не вдохновит на написание новых книг, которые поэтому тоже никто не прочитает, не напишет что-то новое… и «Часоворот» не появится. Вы хотели, чтобы «Часоворот», ваш конкурент, ваш враг, вот так убил самого себя… Но у вас не получилось. Я оказался умнее, чем вы думали… Впрочем, у вас были и запасные варианты. Вы надеялись, что я не смогу выбраться из библиотеки, ведь вы предвидели, что ученый погибнет, когда будет закручивать пространство и время… Опять же, я оказался умнее, чем вы думали, я разобрался с этим за несколько лет, теперь мне ничего не мешает выйти отсюда… Впрочем, у вас был еще один, последний козырь, на который я едва не купился: вы интересная книга, спору нет, если бы я вас прочитал, я бы в жизни не стал дописывать свой «Ночлег», я бы
