и моя жизнь.
Площадка для посадки катера на одной из крыш Равэнны. Город плещется внизу приливами и отливами автомобилей, поблескивает фарами и утробно урчит. Еще немного и сыто облизнется. Ветер дует в спину, оборачиваюсь на шепо:.
– Ме…ди…ум
Он стоит передо мной в черном военном комбинезоне и молчит, даже не улыбается.
– Кто ты?
Делаю шаг и слышу хруст мелкого гравия под ногами. На мне ботинки и комбинезон. Выше. Белый ремень и бластер с военным посохом. Еще выше. Поворачиваю голову. Погоны расплываются золотом. Не вижу, сколько полос.
– Кто я?
Снова молчит, будто рот зашили или приказали. Рядом второй. Выше и сильнее, шире в плечах. Волосы длинные падают на глаза, и этот второй все время облизывается.
– Кто ты?
Теряю терпение и топаю со злости ногой. К хрусту примешивается стрекот. Оглядываюсь – жуки. Черные, блестящие, копошатся подо мной. Раздавила несколько – желтым и белым торчат наружу. Чешуйки подхватывает ветер и уносит с площадки.
Еще есть третий. Маленький и веснушчатый настолько, что на лице нет места. Сплошной солнечный ожог через мелкое сито. Уже не спрашиваю, просто жду. Четвертый, пятый, шестой.
– Все?
Кивают синхронно, значит, слышат меня и понимают команды. Только будут ли подчиняться?
– Будем.
Шесть голосов рождают ступенчатое эхо.
– Кто я, говорите!
Срываюсь в крик и хожу от одного к другому, раздавливая жуков, вглядываясь в холодные бесстрастные лица. Молчат, только сильнее вытягиваются струной.
– Хорошо, я сама придумаю вам имена.
– Уже, – отзывается первый. – Юрао.
– Лех, – говорит второй.
– Инсум, – шепчет третий.
Ветер уносит имена вихрем сломанных крыльев мотыльков.
– Тиберий, подъем!
Резко открываю глаза и вижу темный потолок. Тихо в комнате, даже дыхания не слышно, хотя внизу спит Трур. Жарко в комбинезоне, тело от перегрева будто ватой обложили. Слабость прочно поселилась в мышцах. Расстегиваю молнию и поднимаю черную маску на лоб. Лицо чешется, скребу ногтями с наслаждением. Сколько так выдержу? И что это был за кошмар странный?
«Юрао, ты здесь? – чувствую мысленный ответ далеким шепотом. Таким же, как эхо от шести призрачных голосов. – Ты там один?»
«Нет».
Снова кажется, что голосов стало больше. Беда. Обострение? То самое, которым пугал психиатр. Доигралась без таблеток. Способности не хотела блокировать.
«Неужели, правда, шестеро?»
«Говорить могут только трое».
Почему молчат остальные, не спрашиваю. Жутко так, что не до этого. Комната качается и подергивается дымкой. Может быть, я до сих пор сплю? Бывает же продолжение сна. Щипать себя за руку лень. И так понимаю,
