не стал – не хотелось чувствовать себя в тупике; кроме того, там было темно, как у негра в заднице), уселся на ступеньках, убедился, что с улицы меня никто не увидит, и раскрыл папку.
Здесь было примерно листов сорок. Я не стал основательно знакомиться с содержанием каждого из них – времени не было, а лишь вскользь пробежал глазами по документам, которые составляли эту роковую папку. Потом захлопнул её и несколько секунд сидел неподвижно, в оцепенении, закрыв глаза, и чувствовал, как волосы у меня на голове приходят в движение.
Если эту папку опубликовать, обожгло меня внезапной мыслью, то может начаться третья мировая война. А если её продать, где-нибудь на Западе, то вырученных денег хватит на безбедную жизнь нескольких поколений моих потомков.
Содержимое папки имело чеченские корни. Здесь были документы (одни только оригиналы, никаких копий), дискредитирующие многих крупных российских и чеченских политиков, а также целый ряд ведущих зарубежных правительственных чиновников, стоящих на верхних ступенях международной табели о рангах. Этого компромата вполне хватило бы, чтобы произвести смену кабинетов министров в целом ряде западных стран, начать крупные международные судебные процессы и тем самым взорвать сложившееся в мире равновесие. А уж о России и говорить нечего: предание их достоянию гласности привело бы к новой волне смуты, которую страна пережить бы уже не смогла.
Документы носили в основном финансовый характер. Это были договора о поставках крупных партий оружия и военной техники неизвестным (скорее всего подставным) лицам, переводы крупных (очень крупных) денежных средств на счета людей, чьи имена можно ежедневно встретить в программах новостей российского телевидения, номера счетов тех же одиозных фигур в престижных международных банках, с указанием конкретных сумм на каждом счету. Были здесь и стенограммы секретных телефонных переговоров крупных чиновников (не только российских) с руководителями чеченских моджахедов, и целая подборка фотографий компрометирующего характера. И списки, списки, списки… Имена, фамилии, счета, суммы, снова имена, и опять деньги.
Сказать, что папка жгла мне пальцы, было бы ничего не сказать. Папка жгла мне душу. Прожигала в ней большущую чёрную дыру, в которую затягивало меня всего целиком. Я внезапно почувствовал на себе бремя огромной ответственности, ответственности за судьбы страны, судьбы мира (да простится мне этот пафос, но именно это я в тот момент и чувствовал). Если папка попадёт не в те руки, разразится вселенская катастрофа. Эта мысль сразу породила в моей голове вопрос: а должна ли она вообще попасть в чьи-нибудь руки? Я вспомнил предсмертное поручение майора Куценко: он просил передать папку неизвестному человеку, которому безгранично доверял. Наверное, это как раз были те руки. Покойному майору я почему-то верил, интуитивно чувствуя, что он действовал в верном направлении. Поэтому я сделаю то, что обещал отважному чекисту за пять минут до его смерти: передам папку нужному человеку. Но сначала я должен сделать то, зачем пришёл в этот вонючий
