отсидеться в тылу? – не упустив возможности уязвить Максима, поинтересовался Николай Николаевич.
– Никак нет. Хочу последовать совету врачей и покинуть Россию.
– А Таня… – как-то растерянно, почти шепотом произнес Император.
– Она уедет со мной.
– Что?! – воскликнул Николай Николаевич, пока Государь ловил челюсть от такой наглости.
– Мы все уже обговорили и решили, – продолжил Максим, смотря не Императору, а Главнокомандующему в глаза.
Наступила вязкая тишина. Генералы старались слиться с ландшафтом и не попадаться на глаза ни Императору, ни Главнокомандующему. Ротмистр же, выдержав небольшую паузу, достал из планшетки сложенный вдвое листок. Распрямил его. И протянул Государю.
Это было прошение об отставке по состоянию здоровья, которое Максим действительно мог подать, опираясь на количество ранений. Причем написано оно оказалось почерком Татьяны. От парня там была только подпись.
– Плохо себя чувствовал, попросил супругу написать… – пояснил ротмистр.
– Ваше Императорское Величество, вы позволите? – спросил Главнокомандующий, протянувшись к прошению. Тот растерянно глянул на дядю и охотно отдал листок.
Николай Николаевич внимательно прочитал прошение, после чего медленно и со вкусом порвал его, с вызовом смотря Максиму прямо в глаза. И не пополам, а добротно – на мелкие клочки.
– Ваше Императорское Высочество, мне нужно все же переписать его своей рукой?
– Прекратите паясничать!
– Есть прекратить паясничать! – бодро гаркнул Максим, продолжая холодно смотреть в глаза обидчику. Родственничек чертов. Хотя чего он хотел? Максим ведь по бумагам бастард, а значит, участь его печальна. Ему вечно придется испытывать на себе ненависть и презрение части родственников.
– Подготовьте подробный отчет о вашем усиленном эскадроне. Сроку – неделя, – произнес Главнокомандующий.
– Есть подготовить подробный отчет! Сдать его лично вам?
– Нет, Николаю Петровичу, – кивнул он на начальника Главного штаба да так на него глянул, что стало ясно – ничего хорошего тот ему не доложит после изучения отчета. Если вообще доложит.
Максим чуть дал слабину и пренебрежительно хмыкнул. Но Главнокомандующий этого демонстративно не заметил. Он увлек Императора разговором на отвлеченную тему и, развернувшись спиной к лейб-гвардии ротмистру, повел Николая Александровича прочь. Наш герой скосился на Михневича, но тот лишь развел руками и виновато пожал плечами. Генерал от инфантерии был поражен демонстрацией, но пойти против Главнокомандующего не смел.
Часть I
За последние семь лет я твердо усвоил одну вещь: в любой игре всегда есть соперник и всегда есть жертва. Вся хитрость – вовремя осознать, что ты стал вторым, и сделаться первым.
Глава
