Да хранят тебя Бог и Пресвятая Дева – и моя любовь. Прощай!»
Глава II
Послушная дочь
Казалось, минула вечность, прежде чем Лючия пришла в себя и осознала, где находится.
Что-то назойливо шуршало над ее ухом, и она с трудом смогла понять, что это Маттео шепчет, напоминая о наказе отца: поскорее оставить Венецию.
Очень мило! Вообразите себе – всё бросить и вдруг явиться в какую-то богом забытую Россию, о которой доподлинно известно, что там главный город называется Сибирь и никогда не тает снег, а по улицам бродят белые медведи, а также скачут соболя. Те, кто учил ее русскому языку: служащие консульства, купцы, заезжие путешественники, конечно, уверяли, что Россия – вполне цивилизованная, огромная страна со множеством городов, но Лючия им не верила. Так вот, явиться в эту Сибирь, или Москву, как ее зовут тамошние жители, и свалиться в семью Казариновых… будто сугроб на голову. Только эти русские князья и ждут какую-то там нищую венецианку, да еще с такой репутацией, как у Лючии! Едва ли там найдется кому оценить ее многочисленные таланты!
Редкая красота, блеск ума, холодная наблюдательность и ясность мысли, дивный голос, артистизм и восторженная пылкость натуры помогали ей ловить в свои сети самых щедрых любовников. С соперницами она не церемонилась: не одну сделала мишенью своих ехидных острот и множества мелких, но злобных проделок. Она в совершенстве умела носить баутту[7], скрывающую лицо, если новый любовник желал видеть в ней скромницу, однако не стыдилась обнажить в обществе грудь, напудренную и подрумяненную, как спелое яблоко, с позолоченными сосками, – если новый кавалер предпочитал вакханок.
Порою Лючии казалось, что ее жизнь – это одна сплошная бессонная ночь, пахнущая похотью и звенящая золотом. О Мадонна, что ей делать в России?! Похоронить себя заживо в каком-нибудь сугробе? Ведь всем известно, что русские строят свои терема и избы из ледяных плит! Из-за каких-то пустых россказней расстаться с Лоренцо?!
Ну уж нет. Лючия твердо решила: она останется в Венеции, а признания Бартоломео будут надежно схоронены в секретном шкафчике тайного кабинета. А ей надо позаботиться о своем туалете. Скоро приедет Лоренцо! Пускай Маттео займется хлопотами, связанными с погребением, ну а Лючия не намерена пропускать ни одного из той череды развлечений, которые заготовила для нее жизнь!
Она повернулась к Маттео – но не проронила ни слова, испуганная выражением ужаса, исказившем старческие черты. Маттео остановившимися глазами глядел в темный проем над их головами, откуда доносились неторопливые шаги.
И в то же мгновение раздался исполненный разочарования голос, при звуке которого сердце Лючии едва не выпрыгнуло из груди:
– Здесь пусто. Ее нигде нет!
Это был голос Лоренцо. Стало быть, так желал поскорее ее увидать, что не смог дождаться условного часа свидания и явился на три часа раньше срока. Это изобличало несдержанный
Маска – непременная принадлежность туалета для улицы в Венеции XVIII века.
