Ника постаралась сказать максимально непринужденно, мол, все как обычно, нет повода для вопросов.
– Постой. – Мама задержала Нику за плечо, когда та пыталась пройти мимо, отводя глаза. – Что с тобой?
– Все в порядке.
– Что с тобой?!
Ника поняла, что не отвертеться. Придется что-то сказать. Когда мама приставала с расспросами, то вцеплялась намертво, вытягивая ответы. Надо было что-то говорить. Желательно не правду, а нечто такое, что удовлетворило бы маму. Честные признания в большинстве случаев заканчивались головомойкой на несколько дней.
Поэтому она всегда держала про запас две-три версии, где была, что делала, что думает и чувствует, которые бы устроили маму. Но сейчас Ника была слишком взволнована, чтобы переступить через капканы. Ее мысли, казалось, превратились в комочки сладкой розовой ваты.
– Мама, я влюбилась! – воскликнула она. – Мы целовались, и это волшебно! Мамочка, как же хорошо!!
Но ее улыбка наткнулась на каменный взгляд матери.
– Ты в своем уме? – Ее бледные губы искривились. – Ты что творишь?
Тональность маминого голоса нарастала с каждой фразой.
– Учебу бросишь, по рукам пойдешь?!
Звонкая пощечина оглушила Нику. Мир резко стал мрачным и черно-белым. Нике захотелось исчезнуть, стать невидимой или отгородиться от мира стеной.
Затем появился отец, все узнал и побагровел. Начался новый круг ада. Барс – так звали отца со времен его футбольной юности – начал вбивать, как гвозди, свои стальные слова в Нику. Потаскуха. Неуч. Подстилка. В завершение пытки он грохнул массивным кулаком по столу. От удара мир вокруг содрогнулся.
– Прочь с глаз! – Волосатая мускулистая рука указала на дверь.
Ника в слезах убежала в свою комнату. Вся жизнь покатилась в пропасть, возникло дикое желание умереть. Закрыть глаза и больше не проснуться. Никогда-никогда! Потому что жить больше незачем. Она упала на кровать и уткнулась в подушку, вмиг пропитавшуюся влагой.
Через какое-то время пришла мама. Села на край кровати, погладила Нику по спине и стала долго и нудно говорить, что родители стараются для ее же блага. Сейчас надо учиться изо всех сил, чтобы вырваться из социального квартала. Если начнешь бегать по мальчикам, говорила мама, забросишь учебники. Какая уж тут учеба, когда лишь свидания на уме. А без образования никогда не получишь разрешения жить на большой земле. Останешься навсегда в социальном квартале. Хочешь этого?
Всхлипывая, Ника повернула голову и посмотрела на длинную шею мамы. Под бледной кожей резко выступили жилы. Не обязательно что-то отвечать: когда мама говорила, она редко слышала ответы. Но надо показать, что слушаешь ее, иначе жди очередную порцию криков и обид.
– Ты должна выбросить из головы глупости: и мальчиков, и, кстати, эти твои рисунки, – с ласковой твердостью продолжала мама.
Наставления тянулись бесконечно.
– Рисунки – это баловство,
