своим теплом, делилась позитивом. Возникло ощущение, что я её знал всю жизнь. И самое приятное, что у неё не было желания запрыгнуть в мою постель, просто дружба. Я это чувствовал и, честно говоря, наслаждался той лёгкостью, что воцарилась между нами с первого взгляда. Какая любовь, если можно вот так просто довериться и повернуться спиной к другому человеку, не боясь, что этот кто-то всадит нож, пока ты не видишь?!
На следующее утро все бойцы находились в тренировочном зале, перешёптываясь между собой. Когда я вошёл в помещение, разговоры смолкли.
Встал перед ними, внимательно вглядываясь в лицо каждого. Поздоровавшись, предложил им по очереди спарринговаться со мной, чтобы узнать их уровень навыков боя. По итогам этой проверки я разбил всех на пары. И вот тогда началось их обучение или мучение, как они после любили говорить. Мне было важно научить их чувствовать себя, своё тело, окружающее пространство, мысленно отстраняться от криков и всего остального, что могло бы отвлечь во время боя. Последнее, правда, они и без меня уже освоили, учитывая те визги и крики, что царили во время боёв.
В середине часа я ненадолго ушёл в себя. В мыслях царил хаос. Я ведь должен был знать, откуда у меня все эти умения. И то, как объяснял остальным основы боя… Словно уже делал это и раньше.
Может в прошлом я был тренером?
Перед глазами мелькали различные лица, но ухватиться хоть за одно, не получалось. В итоге у меня разболелась голова. Пришлось завершать урок раньше времени и прятаться в тишине квартиры. Вот только это мало помогало. Перед глазами всё также продолжали сменяться люди, возникали имена и тут же забывались, а у меня никак не получалось сосредоточиться хоть на одном из них. Виски начало ломить. Казалось, что голова сейчас просто взорвётся. Сколько так прошло времени, не знаю, но, когда меня отпустило, смог лишь шумно выдохнуть, и тут же вырубился до самого утра.
В последующие дни головные боли меня больше не мучали. Я всё так же бывал на ринге, параллельно тренируя бойцов. Не понимаю, почему они выбрали меня негласным лидером, но мне было приятно с ними заниматься. Это лишь укрепило во мне подозрения о том, что я и раньше занимался нечто подобным.
Интересно, кому я мог тогда дорогу перейти?
Подходил первый месяц к концу моей ринговой жизни. Именно тогда снова вернулись головные боли. С каждым днём они становились всё чаще и сильнее. Уже не помогали никакие таблетки или алкоголь, а в скором времени уже ничем не получалось приглушить давление на мозг. Ощущение было, словно его сжимали изнутри, пытаясь вырвать из черепа. А ещё через неделю я просто перестал вставать с постели.
В сознании смешались все образы, звуки, цвета. Я то слышал плач ребёнка, то неясный женский шёпот. И это одновременно бесило и успокаивало, но больше всего меня охватывала жгучая ненависть ко всем, а ярость заполняла, казалось, каждую клеточку моего тела. Меня словно ломало. Подобное состояние, помнится, я ощущал, будучи в тюрьме.
И снова тихий женский голос прорвался сквозь толщу нескончаемой боли. А после я уже очнулся в своей
