на Роу-стрит и огибала памятник Неизвестному Герою. Справа возвышалась глыба «Ориона».
Коун игнорировал вопрос.
– Я читал вчера ваш репортаж в «Трибуне», – сказал он. – Вы знаете, как я отношусь к вам, Фримен. Вы способный парень, понимаете кое-что получше многих. Скажите, вы верите в то, что пишете?
– Занятно. – Фримен заерзал на сиденье, вытащил сигарету и начал шарить по карманам, ища спичек. Коун, не оборачиваясь, протянул зажигалку, щелкнул крышкой.
– Спасибо, – пробормотал репортер. Он затянулся несколько раз и стряхнул пепел себе под ноги. – Кстати, что вы имеете в виду, инспектор? Мои слова о том, что убийца – шах?
– Не только. Я, наверно, не точно сформулировал вопрос. Но вы ведь поняли?
– Понял. Это очень сложно, Коун. И в то же время просто, как бильярдный шар. Только исповедоваться я вам не буду. Вы ведь не Папа Римский. Впрочем, я и последнему ничего бы не сказал. Папа Римский, Коун, просто очень старый человек. Его ночной горшок, в сущности, похож на все остальные ночные горшки. Дышит Папа тоже не жабрами. Но куда мы едем? Хотите устроить загородную прогулку? Хотя… – Фримен завертел головой. – Я догадался. Вы везете меня к месту убийства Бредли?
– Нет, Фримен. Поглядите налево. Видите дом? Одноэтажный с зелеными ставнями.
– Вижу. Но вы не останавливаетесь.
– Это не нужно. Здесь живет человек, который, по-моему, знает об убийстве Бредли больше, чем говорит. И его ночной горшок, Фримен, тоже похож на все остальные. Смекаете? Он, между прочим, как и вы, сказал мне, что я не Папа Римский, и исповедоваться передо мной отказался. Мы живем в каком-то странном мире, Фримен. Кстати, знаете, как зовут этого человека? Броуди. Вам это имя о чем-нибудь говорит?
– Броуди? Постойте… Что-то такое… Броуди! Черт побери, Коун, где вы откопали его?
– Я не искал, – сказал Коун. – Простое совпадение. Я зашел к нему спросить, не слышал ли он ночью шум. Мало ли что… В этом доме мог жить и другой человек. Но мне не повезло. Я встретил Броуди. Самое смешное, Фримен, в том, что, будь на месте Броуди другой человек, я бы уже кое-что знал.
– Зачем вы говорите мне об этом?
– Наказываю вас, Фримен, за то, что вы влезаете в чужие машины без спросу. Я ведь достаточно давно знаю вас. И я больше чем уверен, что читатели «Трибуны» так и не увидят в газете любопытного сообщения своего корреспондента. Ни завтра, ни послезавтра. Ну как?
Фримен выругался, потом захохотал.
– Ничего не скажешь, инспектор. Два – ноль. Броуди в самом деле не та пешка, которая проходит в короли.
– Точнее – тот король, который может сожрать целую кучу фигур.
– Да, Коун. Но какой материал! Вы представить себе не можете. Броуди дает показания. Тот Броуди и новое убийство. – Фримен застонал от огорчения и откинулся на сиденье. – Чертовское невезение… Впрочем, вы-то на что надеетесь?
– Броуди – человек с мозгами, – сказал Коун. – Он здорово сдал. Тюрьма и клиника профессора
