перста и твори крестное знамение, как указал святой Мелетий.
Московский патриарх остался не вполне доволен ученой речью Антиохийского владыки. Все это увещевание. Много ли в увещевании проку, если не страшно?
И Никон принялся готовить особую службу на Неделе Православия.
В первое воскресенье Великого поста в Успенском соборе не то что яблоко, орешек бы и то не сыскал места, где упасть.
Служба была и для московских кремлевских служб чрезмерно долгая. Вечную память пели не только павшим в боях на польской войне боярам и дворянам, но и всем ратникам. Из особых ящиков доставали записки с именами и зачитывали. Ни один из убитых за два военных года не был забыт.
После невыносимо долгого, но важного для всех русских и для их царя действа к молящимся из Царских врат вышли восточные иерархи: кир Макарий, патриарх великого града Антиохии и стран Киликии, Иверии, Сирии, Аравии и всего Востока, сербский митрополит Гавриил и никейский митрополит Григорий. Все трое, подняв десницы, сложили три перста, и Макарий сказал:
– Сими тремя первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение, а кто будет творить знамение по ложному преданию, тот проклят есть!
Митрополиты повторили анафему, а Никон благословил паству и отпустил по домам.
Неспокойно стало в Москве. Подожгли дом священника – уж больно щепоть-то свою выставлял, молясь пред алтарем. Попугали монахинь Новодевичьего монастыря, их Никон из украинских монастырей напривозил. Драки были, всякое баловство.
Никона, впрочем, и пролитая кровь не смутила бы. Во что уверовал, тому и быть.
Не смутясь брюжения в народе, презирая боярские толки, сам сочинил грамоту, которую и представил на подпись восточным иерархам:
«Предание прияхом от начала веры от святых апостол и святых отец и святых седмы Соборов, творити знамение Честного Креста тремя первыми персты десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточные церкве, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменом. И сего ради имамы его отлученна от Отца и Сына и Святого Духа и проклята. Извещение истины подписях своею рукою».
И поставлены были четыре подписи: Макарий, Гавриил, Григорий и Гедеон.
Гедеон прибыл от молдавского господаря Георгия Стефана просить царя Алексея Михайловича о подданстве.
Никон пришел к государю, словно Бог его послал. Алексей Михайлович принимал второго логофета Молдавии Григория Нянюлу и не сдержался, покричал во гневе. Покричал, будто у себя на соколином дворе. Гнев был правый, но забываться перед заморскими послами – негоже.
Господарь Георгий Стефан, затеяв распрю с бывшим господарем Василием Лупу, соединил свои войска с поляками, погубил сына Хмельницкого Тимоша.
Не верил Алексей Михайлович
