иди, не бойся, – приободрил он меня. – Все, что было можно, я подлатал. Крыша на голову не упадет, пол под тобой не проломится!
И крыша не упала, и пол не проломился, и даже имелась новенькая четырехконфорочная газовая плита, сияющая нетронутыми никелированными ручками.
– Ишь ты, – подивилась я, останавливаясь у плиты и внимательно ее изучая. – С электроподжигом!
– На той неделе поставил. Еще и не готовил ни разу. Я люблю в саду готовить. У меня там печка из кирпичей огнеупорных сложена. С дымком вкуснее.
В справедливости его слов я убедилась, уплетая за обе щеки приготовленные им щи и пельмени. Его поварскому мастерству могла позавидовать любая женщина. Каждое движение, каждый взмах поварешкой не были лишними. А когда на аккуратно оструганный деревянный столик было водружено блюдо с шанежками, то изумлению моему не было предела.
– Ну ты даешь! – восхищенно выдохнула я, отодвигая от себя пустые тарелки. – Так все вкусно, аппетитно. Кто же тебя этому научил?
– Жизнь, – последовал лаконичный ответ. – Сначала дома матери помогал, потом в армии, затем на флоте частенько кока нашего подменял. Тот мастак был по части выпивки, приходилось выкручиваться нашему старпому. Не оставишь же команду голодной!
Я помогла убрать и вымыть посуду, и спустя минут двадцать мы сидели все за тем же столом под старой скрипучей яблоней и говорили о Тимуре. Вернее, больше говорила я, а Иван внимательно слушал, время от времени вставляя вопросы.
– А здесь не осталось его фотографий? – спросила я, закончив свою историю.
– Нет, – покачал он головой. – Дом долгое время стоял заколоченным. Мыши все в труху сточили. Неделю мусор вывозил.
– Жаль, – вырвался у меня печальный вздох. – Ты знаешь, я вспоминаю сейчас нашу с ним совместную жизнь и диву даюсь. Мы так были счастливы, так упивались обществом друг друга, что не оставалось времени на то, чтобы говорить о родственниках. Скорее даже причина была в другом…
– В чем?
– Я ведь вторая жена у Тимура…
– Да?! – брови Ивана поползли вверх. – Удивлен, если честно. Он рос таким правильным ребенком. Так переживал, что рожден не в браке… Помню, всегда говорил, что никогда не бросит своего ребенка.
– И тем не менее, – печально констатировала я. – Он расстался с женой и дочкой. Но произошло это задолго до нашей с ним встречи. И невзирая на это, покоя от его бывших родственников не было. Видимо, это и сыграло свою роль.
– Ты о чем?
– Я о том, что ничего не знала о тебе, твоей матери и сестре.
– Ты любила его?
– Да… Очень любила, – глаза мои против воли увлажнились. – Я думала, умру следом за ним.
Я положила подбородок на сцепленные пальцы и печально уставилась вдаль. Иван тоже надолго замолчал, не мешая мыслям моим возвратиться к прошлому. И когда какое-то время спустя он что-то произнес, я вздрогнула от неожиданности.
– Что
